Аркан / Ежовые рукавицы - стр. 15
Потому что, сердце мое. Потому что. Свет на двоих – это навсегда.
– А попрощаться? – забеспокоилась Лисия.
– Я уже попрощался. А ты уже сказала Дантеру о ребенке? Зря. Поторопись, а то у некоторых, и у меня в том числе, уже кончик языка зудит его обрадовать. Оставь магфон, я сам тебя отвезу. Найниэ…
Три разных оттенка голоса: один для меня, один для Лисии, для сына – третий.
Ощущение светлых объятий пропало, и я покинула укрытие. Най, значительно прибавивший в росте и оттого кажущийся тощим, бесшумно вышел из столовой и отправился следом за родителями, бросив на меня с порога теплый взгляд сквозь упавшую на лоб длинную огненно рыжую челку. Не ответить улыбкой было невозможно.
А вот и четвертый оттенок голоса тьена Эфар.
Как именно приветствовали друг друга, старательно от этой дружбы открещивающиеся эльф и некромант, я точно не расслышала, просто ждала у порога.
– Я ему уши откручу, – угрожающе, но беззлобно, рокотала вошедшая в дом тьма, тиская мои ребра, пока я, отчего-то расчувствовашись, хлюпала носом в форменный пиджак, – за то, что довел тебя до слез.
– Это слезы радости, – сладко вздыхала я и вдыхала запах неизменных лимонных леденцов и оставленной где-то там тревоги.
– Я тоже буду радоваться. Как раз в процессе откручивания, может даже всплакну, – и носом повел. – Ужин весь сожгли или что-то осталось?
– Холин, ты невозможный.
– Возможный, но невозможно голодный.
– Мог бы и поесть там, где спал, – я потянулась, добыла у него из волос скрепку и заверила, что сама ее Ставу верну с почестями и извинениями за нечаянный ущерб.
Помимо скрепки Мар украсился гномьей напутственной руной в зеркальном отображении, у Става такая на костяной закладке в журнале заявок была. Ругательная.
– Теперь я понимаю, к чему были слова Эфареля про добрый путь. Еще и лыбился, – вздохнул Мар, когда я ему про руну сообщила, и дернул бровью на появившихся в гостиной детей. Те быстро похватали свое добро и рванули наверх по спальням.
– В кого у нее такие глаза, – задумчиво протянула я, глядя в след умчавшейся дочери.
– Ты сейчас в своей порядочности сомневаешься или в моей родословной? – ерничал Холин, подталкивая меня в сторону кухни.
– Ой, вот только не надо… Молчал бы уже, дитя межвидового скрещивания.
– Чьи бы ящерки ревели.
– А если серьезно?
– А если серьезно, то у моей прабабки Эленар, первой жены прадеда, настоящего, не Севера, были точно такие же очень темные синие глаза. Посидишь со мной пока я поем?
– Я лучше полежу.
– Договорились.
5. 5. Лэмпэ́
Марек вздрогнул, но проснулась я не от этого. Меня окатило ужасом таким глубоким, что в первое мгновение я забыла, где нахожусь, а в следующее меня уже сжимали в объятиях и дышать вот-вот станет нечем. Ребра заныли. Со спины и боков меня сдавило, а в грудь било набатом.