Аркадий Гайдар без мифов - стр. 76

– Если показания Мельникова подтвердятся, расстреливать вас, конечно, никто не станет, – успокоил собеседника Коновалов. – Примут во внимание, что вы три с лишним года провели в действующей армии. Но серьезный срок вам, конечно, дать могут.

– Надеюсь, вы догадываетесь, – продолжал Голиков, – что рядовой Мельников, который закончил три класса церковно-приходской школы, не мог сам придумать два четких юридических хода: сочинить письмо, чтобы назвать меня зачинщиком воровства (что должно смягчить его вину). А затем отослать письмо – но не в суд, где будет рассматриваться его дело, а снова в Государственное политическое управление. Как и хакасам-скотоводам, ваш адрес Мельникову подсказал какой-то осведомленный и любезный человек. Он же помог сочинить письмо. В итоге получилось, что Мельников не столько добивается смягчения приговора себе, сколько заботится, чтобы приговор получил я…

– Ну а как вы, товарищ Голиков, докажете, что к промыслу Мельникова абсолютно непричастны?

– Вы что – надо мной смеетесь? Стал бы я арестовывать Мельникова перед всем строем, если бы он действительно воровал за нас двоих? Отдал бы я его под суд, зная, что меня же, как заводилу и командира, расстреляют? И вот что еще любопытно. Когда Мельникова брали под стражу, он ни полслова не произнес, будто бы воровал по моему приказу. Это потом уже ему подсказали, что он должен делать.

– Хорошо, – произнес следователь, и было непонятно, убедил ли его собеседник приведенными доводами или вопрос остался открытым.

Между тем Голиков взглянул на свои карманные часы и встал.

– Товарищ Коновалов, прошу меня извинить. Я могу опоздать на обед. Столовая в общежитии закрывается ровно в три.

Коновалов оторопело взглянул на Голикова, а потом расхохотался. Первый раз в этих стенах человек, вызванный для допроса, объявлял следователю, что у него обеденный перерыв.

– Приятного аппетита, товарищ Голиков. Жду вас завтра в десять утра.

– В десять не могу. На половину десятого я приглашен в прокуратуру.

– Хорошо. Тогда в двенадцать.

– В двенадцать тоже не могу. Приглашен в контрольную комиссию при губернском комитете партии. А в два часа у меня снова будет обед. Опаздывать я не могу. Иначе до утра останусь голодным.

– Когда же вы будете свободны?

– Точно не знаю. Это от меня не зависит. Полагаю, после четырех.

– Хорошо. Приходите, когда освободитесь. Я буду вас ждать.

На следующий день Аркадий Петрович появился в кабинете Коновалова, когда часы, подвешенные под самым потолком, пробили четыре часа. Выглядел он утомленным.