Арина-травница - стр. 11

Я шла, и по лесу, и по полю, и беспечно посвистывала одну из земных мелодий. Пока еще осеннее, еле теплое солнышко светило в полную силу. Ветерок вроде как улегся. И холодно мне, тепло одетой, не было.

Еще на подступах к деревне меня сразили наповал две вещи: запах пирогов, и пение. Последнее, излишне громкое, оглушало мгновенно.

Ой, при лужку, при лужке,

При широком поле,

При знакомом табуне

Конь гулял на воле.

Эх, ты гуляй, гуляй, мой конь,

Пока не споймают,

Как споймают – зануздают

Шелковой уздою6, -

– разносилось округ, да так громко, что оглохнуть мог всякий услышавший.

– Затычки мне в уши, – приказала я.

Магия сработала правильно – пение исчезло. Увы, вместе с другими звуками. И я сама теперь напоминала себе глухую тетерю.

– Кто ж тут, в деревне, такой голосистый завелся? – спросила я, как водится, саму себя. – А орала-то баба…

Голос был незнакомым, пение – громким… Два и два я сложила неохотно. Получалось, что Нюшка. И виновата в ее оре я. Ну, не только я, но еще и Васька, рассыпавший иномирную траву. Но склянку-то Ваньке отдала я.

– Заткнуть ей рот, привести ко мне на встречу, – отдала я еще один приказ своей магии.

Подождала несколько секунд для верности и вытащила затычки из ушей. Пения слышно не было. Вот же…

Магия притащила сопротивлявшуюся Нюшку пред мои очи буквально через пару минут. Все это время я стояла на своем месте, дышала свежим осенним воздухом и наслаждалась тишиной. Вот все же как же мало человеку надо для счастья. Всего лишь отсутствие громкого пения.

Увидев всклокоченную Нюшку, недовольно сверкавшую глазами, я нехорошо улыбнулась.

Нюшка побледнела. В ней наконец-то проснулся инстинкт самосохранения.