Арина Родионовна - стр. 9
– Ах, какая ты умелица – так вкусно пахнет! Ну, гости дорогие – присаживайтесь к столу! Арина нынче нас угощает.
И вправду, ароматом пирогов и кулебяки наполнилась вся сторожка.
Арина поняла, что она заснула, присев на скамью, на которой старушка расстелила её подарок – лоскутное покрывало. Она в изумлении потёрла глаза, мысленно перебирая тот ясный, отчётливый, но очень странный сон.
Пирогами Арины и кулебякой с удовольствием и угостились и старушка, и её гости вместе с Ариной, что ведунью очень обрадовало. Потому что понимала, что обратный путь её гостям предстоит нелёгкий. Гости пили чай, а на рассвете, все трое отправились обратно.
А старушке-ведунье ещё предстояла работа. Но её рабочее время – глубокая полночь. Поэтому, проводив гостей, старушка легка спать, набираться сил. Ночь была душной, жаркой. Потому-то окошки старушка распахнула перед сном пошире. И заснула легко и крепко, так что и разгалдевшиеся посреди ночи сороки ничуть её не побеспокоили. Одна из сорок так расхрабрилась, что села на подоконник сторожки. И стала с любопытством рассматривать, что да как в домике старушки. Её, как на грех, привлекла брошь, которую принесла «для памяти» Арина. И блестящие камушки, украшавшие её, так поблескивали в свете полнолуния, что сорока не смогла отказать себе в удовольствии стащить эту памятку Арины.
Не зря же говорят – сорока-воровка. И, ловко подцепив брошь клювом, сорока улетела с брошью, чтобы украсить своё гнездо в ветвях дерева, стоящего рядом с домом старушки.
А спать старушке предстояло до самого позднего вечера следующего дня.
Уж вечерело, когда старушка проснулась. Красный закат окрашивал всё вокруг. Подошла к окну ведунья. И собрала памятки-подарки. То, что броши нет, она этого и не заметила. Чистой водицы попила и отправилась в путь с этими вещами, уложив их на дно большой потрёпанной корзины. Опираясь на клюку, она уходила вглубь леса шаткой старушечьей походкой всё дальше и дальше. Впереди шёл её чёрный кот, глаза которого горели зелёными и жёлтыми огнями, как прожекторы, освещающие ей путь. Вышла на полянку, за которой притаился обрыв. Кряхтя и по-стариковски причитая, она спустилась на дно обрыва. И, оказавшись на самом дне обрыва, немного отдышавшись, вдруг ударила клюкой о землю трижды с силищей бог весть откуда в ней появившейся. И из того самого места, куда она трижды ударила клюкой, начал бить родник. Да так, что обрыв молниеносно заполнился водой. Вскоре здесь образовалось озерцо. Старушка бросила клюку и ловко вспрыгнула на неё, как на плот. И на его узкой поверхности, как на сцене танцпола, в центре которого взметнулась мощная струя воды из родника, старушка как заплясала вокруг этого «фонтана», бьющего разноцветными струями воды. На своей подвластной каждому её движению клюке она отплясывала, разбрасывая памятки-подарки своих недавних гостей. Это были более чем неожиданные в её возрасте танцы-пляски; то это брейк-данс, то старушка ходила вперёд и назад вдоль клюки, лежащей на воде, вокруг фонтана, как топ-модель по подиуму, кокетливо запахивая и распахивая свой потёртый ватник, как роскошное манто.