Ари - стр. 42

– И ты расскажешь, почему меня хотели убить?.. Это ведь было покушение, верно? Или я ошибаюсь?

Харви на несколько секунд прикрыл глаза, медленно выдохнул, снял с себя мокрую куртку и швырнул на пол. Подошёл ближе, так, что между нами осталось не более метра, и с поразительным спокойствием заглянул мне в глаза.

– Хотел бы я сказать, что ты ошибаешься, Тея… Я понимаю, – тебе страшно, но поверь на слово, сегодня тебе лучше остаться здесь, а не в полиции.

Он прав. Сейчас мне по-настоящему страшно. Но не из-за того, что кто-то пытался убить меня в моей же квартире. А из-за того, что первый человек во всём мире, который обратил на меня такое существенное внимание, возжелал моей смерти. И я понятия не имею, кто за этим стоит и что я ему плохого сделала!

Как можно быть такой неудачницей?

– Пойдём, я покажу тебе, где ванная и дам сухую одежду. А потом обработаем рану на голове. – Харви, как ни в чём не бывало, вновь взял меня за руку и потянул в сторону чёрной двери. А я просто послушалась. Как всегда, когда он меня касается.

Харви продемонстрировал, как пользоваться душем (по моей просьбе, потому что я не разбираюсь в десятках рычажков и кнопочек), вручил стопку сухой одежды – своей мужской одежды, – и направился к выходу.

– Если что-нибудь будет нужно, не стесняйся, говори.

– Ладно.

– Я буду на кухне.

– Поняла.

– Тея?..

– Да?

Ари тяжело вздохнул, и голос его прозвучал совсем не так уверенно, как прежде:

– Всё будет хорошо. По крайней мере, пока ты здесь. Обещаю.

– Хорошо, – кивнула. – Спасибо, Ари.

Харви так резко развернулся, что с трудом устоял на ногах, а его застывшее в глубочайшем потрясении лицо стало лучшим доказательством тому, что «симпатягу бармена» зовут совсем по-другому.

Его зовут Ари.

Ари

Как последний идиот, я сказал ей: «Поговорим позже» и захлопнул свою дверь своей ванной комнаты в своей квартире, в которую я привёз объект.

Я спятил.

Можно официально признавать себя неудачником, никудышным наёмником и с позором уходить на пенсию. Уеду в тропики, буду попивать коктейли на берегу Атлантического океана и гори оно всё в аду.

Но сначала я сверну кое-кому шею.

– Ты первый облажался, приятель! – заверещал Тим в наушнике. – Не я лоханулся с тачкой и с рестораном – это, во-первых. Потому что я говорил: образ крутого парня с этой девчонкой не прокатит. А во-вторых, оба мы лоханулись, когда решили будто бы наша мышка-малышка ничего не сечёт и думает лишь о тебе голеньком и в своей постельке.

Я стиснул зубы, потому что ничего подобного не решал. Но позволил Тиму продолжить: