Архив еврейской истории. Том 14 - стр. 8
Ну, спешу. Всех благ. Авось, еще когда-нибудь увидимся. Адрес незачем давать, почта для России не действует. Тяжело все-таки на душе, когда подумаешь о России.
Привет всем от нас троих. Ваш Максим.
Литвинов-старший, несомненно, любил младшего брата, но всегда держал его на расстоянии и, например, в августе, когда тот просился в Лондон, ответил ему категорическим отказом:
Дорогой Савелий, вот возможность переслать письмецо, но написать не успел, через 5 мин. вализа должна быть запечатана и отправлена на вокзал. Пару слов лишь.
Получил твое письмо. Вытребовать тебя курьером, к сожалению, неудобно: твоя фамилия может скомпрометировать меня. По той же причине не мог ни писать, ни телеграфировать. Твои телеграммы доставляли неприятность.
Живем ничего. Айва и я чувствуем себя в физическом отношении недурно. Будущее мрачно и тесно связано с судьбой русской революции. Миша растет прекрасным мальчиком: живой, веселый, прекрасные глаза и личико.
Ему уже 17 месяцев. Скоро будет у него сестрица (Таня), через месяц, что ли[36].
Думаю, недолго придется оставаться здесь. Придется уехать или заставят. Подробности со следующим курьером.
Привет твоим. Максим.
Но англичане так и не признали новоиспеченного «посла», заключив его в сентябре 1918 года в лондонскую тюрьму в отместку за арест в Москве руководителя британской дипломатической миссии Брюса Локкарта, на которого вскоре и обменяли. Вернувшись наконец на родину, Литвинов был введен в коллегию НКИД, которая тогда же командировала его в Стокгольм. Накануне отъезда, 20 ноября, Максим писал брату:
Дорогой Савелий!
Датскую и шведскую визы получил. Через несколько часов сажусь на пароход «Ингерманланд», вопреки всяким слухам об английской эскадре… Авось, свинья не съест. Буде, что случится со мной, помни, что я стремился всегда оградить своего Мишу (да и Таню) от неизбежных неприятностей, связанных с их происхождением… Удастся это лишь в том случае, если они сами, да и их мать, останутся в неведении относительно их происхождения. Считайся, пожалуйста, с этой моей волей, если будешь писать им когда-либо. Ничего не имею против того, чтоб они никогда с нашими другими родственниками не встречались, а то ведь «тайна» раскроется.
Ну, всего лучшего. Надеюсь все-таки проскочить благополучно. Немало опасностей миновало меня в прошлом, – авось, минует меня и чаша сия.
Привет Фанни и младо-большевикам[37]. Ваш Максим.
Горячее желание «пламенного революционера» скрыть от жены и детей свое происхождение заставит его впоследствии убедить Савелия тоже поменять фамилию на Литвинов…