Архитектор пряничного домика - стр. 17

– Моя мама не твоя мать, – сжала кулаки Светлана.

Борис быстро встал меж двух женщин. Наверное, он, как и я, подумал, что у родной дочери Стекловой разбег от «бедной, несчастной» до «сейчас глаза тебе выцарапаю» составляет одну секунду.

Входная дверь распахнулась, в холл вошла элегантно одетая женщина, возраст которой я не смог определить. Понятно, что ей не тридцать, но это все.

– Света, – охнула она, – что ты здесь делаешь?

– Я что, не человек? – мигом заканючила толстушка. – У меня умерла единственная мамочка. Почему вы к родной дочери покойной с вопросами пристаете? У той вон поинтересуйтесь. Чего она сюда приперлась?

– То, что здесь Настя, я прекрасно знаю, – отмахнулась Варякина, – она по внутренней почте своим сообщила, куда поехала. Но ты, Света…

– Я! Я! Я! – проорала младшая Стеклова. – Сейчас из окна выброшусь!

Завершив тираду, дочь Валентины ринулась прочь из моего офиса.

Борис поспешил к двери.

– Не волнуйтесь, – остановила его Настя, – около подъезда на парковке места нет. Мне пришлось оставить машину на соседней улице. Когда я шла к офису Ивана Павловича, видела кабриолет золотого цвета. Крышу его хозяин закрыл, а сам куда-то ушел.

– Жорж! Любовник Светланы, – протянула Наталья. – Опять он! Я не обратила внимания на тачку.

– Мама умерла, а они бросились завещание искать, – вспыхнула Егорова. – Как дела? Мать очень волновалась!

– Ростику поставили диагноз «эпилепсия», – вздохнула Наталья.

Настя схватилась за щеки.

– Ой!

– Он не подтвердился, – тут же уточнила Варякина.

– Фу, – выдохнула Анастасия.

– Врачи тогда решили, что у него опухоль мозга, – продолжала посетительница.

– Ужас! – выдохнула Настя.

– Сделали КТ, ничего не нашли!

– Слава богу!

– Все это время Ростик находился в сознании, но нес чушь, – печально произнесла Наталья Михайловна. – Его спрашивают: «Сколько тебе лет?» Мальчик: «Восемьдесят девять». Врач продолжает: «Значит, ты старичок». Ростислав ему: «Нет, нет, я молодой, только рэп читал». Вроде отвечает на вопрос, но несет чушь.

Мы с Борисом переглянулись. Варякина же, которая не слышала и не знала о том, как Валентина с самым серьезным видом говорила нам про трех дочерей: Маню, Саню и Таню, продолжала:

– Сына хотели перевести в психиатрическую клинику, а он вдруг сознание потерял. Сейчас лежит на аппаратах в реанимации.

– Мама, – прошептала Настя, – тетя Наташа, мне так жаль. А ты сама-то как?

– Не знаю, – отмахнулась Варякина, – сейчас только о Ростике думаю.

Борис кашлянул.

– Думаю, неплохо всем нам попить кофе или чаю.

– Простите, – спохватилась Наталья, – вы же ничего не понимаете.