Архитектор (не) против двойни - стр. 19
Я представлял себе этот вкус. Думал, что после сладкой карамели соль будет ощущаться очень ярко. И этот безобразный привкус сыра — словно в детстве, когда ешь все подряд, лишь бы повкуснее было. И все же это случилось. Я коснулся ее губ. Это было чувственно. Я ощущал, как губы трутся друг о друга. Такие теплые и влажные. Это было очень нежно и приятно. Но затем…
Потом я ощутил этот привкус — он был почему-то не соленым, как ожидалось. А горьковатым. Даже очень горьким. Я хотел оторваться от поцелуя, потому что губы натурально жгло от этой горечи. Но не получалось. Я словно замер, был парализован. И не двигался до тех пор, пока наконец не проснулся. И не понял, что это был только сон.
— Теперь ты очень красивый, — послышалось сквозь дрему.
Я открыл глаза и увидел перед собой ребенка. Напротив меня, присев возле дивана, находилась девочка. Длинные светлые волосы, заплетенные в милые косички. Такие же серые глаза, как у мамы. Такой же аккуратный носик, губки. Приятное круглое лицо. Одета в желтое платьице. А в руках — фломастеры. Она их аккуратно складывала в короб — засовывала по одному, соблюдая порядок оттенков. Сначала красный, потом оранжевый. За ними — желтый и зеленый. Голубой, синий, фиолетовый, черный.
— Привет, — сказал я.
И случайно напугал девчушку. Она дернулась, расширила глаза. Поднялась на ноги, чтобы сделать несколько шагов к стене. И так смотрела на меня безмолвно несколько секунд.
После чего шепнула:
— Он проснулся… проснулся… Мама! — закричала вдруг малышка и удрала из гостиной, продолжая кричать на ходу: — Он проснулся, мама! Дядя проснулся!
Я посмотрел на часы и с ужасом понял, что опаздываю.
Черт! Я не завел будильник, потому что был уверен, что не усну. Ну и дурак. Теперь вот задержался, не успеваю. Еще и девочку напугал. Дина будет злиться. Разозлится точно. Я ведь обещал, что утром уеду, а уже скоро девять.
Наскоро собравшись, завязав на ощупь галстук, не найдя в гостиной зеркала, я заскочил на кухню.
— Эй, народ! Есть тут кто?
Дина вошла на кухню, держа под мышкой детскую одежду. Она явно спешила и, скорее всего, тоже опаздывала.
— О, Эдуард! — удивилась она. И мне показалось, что была даже рада. — Ты еще здесь?
— Да, извини. Я проспал.
— Так я тоже проспала. Не услышала будильника. Теперь вот бегаю в мыле. Детей нужно в садик отвезти. Ты можешь мне помочь?
— Детей? — повторил я, нахмурив брови от странных ощущений. — Ты сказала только что "детей"?
Она вздохнула и пожала плечами.
— Прости, я вчера не призналась тебе. Но я одинокая мать. И у меня есть дети. Тогда мне это показалось важным — не пугать тебя с порога. Ты мне понравился. Я бы с удовольствием с тобой затусила, будь вокруг другая ситуация. Но теперь ты сам прекрасно видишь — я бегаю, как фурия. Мешки под глазами. Настена спряталась в кладовке и боится выходить, потому что ты ее будешь ругать…