Архипелаг Исчезающих Островов - стр. 50
– Полагается о прошлом, – пытается возражать председатель.
– Не надо о прошлом! Пускай лучше о будущем!
– Это как же – о будущем?
– А так!.. Вот, скажем, станешь ты, Леша, комсомольцем, передовым человеком… Что будешь дальше делать?
– Работать буду. Учиться.
– Очень хорошо. А на кого учиться?
Я отвечаю с запинкой:
– На этого… на полярного исследователя…
– Почему же именно на полярного?
– Нет, не дело, ребята! – слабо протестует председатель. – Вопросы потом… – Он оглядывается на секретаря комсомольской организации, ища поддержки.
Тот улыбается:
– А это уж как собрание решит. Если будущее Ладыгина интересует комсомольцев больше, чем его прошлое, пусть о нем и расскажет.
– Правильно! Ставь на голосование, председатель!..
– Голосую!.. Один, два… четыре… семь… двенадцать… Кто против? Воздержавшихся нет?.. Так. Говори, Лодыгин!
И тогда, путаясь и запинаясь, я принимаюсь рассказывать общему собранию о незаконченном открытии своего учителя географии, об островах в далеком Восточно-Сибирском море, куда во что бы то ни стало надо добраться, чтобы на вершине самого большого острова водрузить наконец наш гордый советский флаг!..
Пауза. Тишина. Потом кто-то медленно, будто думая вслух, произносит в глубине зала:
– Что скажете, ребята? Я так считаю: можно принять!..
И непонятно, что он имеет в виду: считает ли меня с моей мечтой достойным высокого звания комсомольца, сам ли мечту об Арктике включает в перечень романтических дерзновенных мечтаний нашего поколения…
Все время, что жили с Андреем порознь, я – работая в типографии, он – на сплаве в вологодских лесах, переписка не прекращалась между нами. Особенно оживилась она летом того года, когда решено было наконец подать документы в МГУ.
Признаться, несколько смущала тригонометрия. Почему-то ее не изучали в нашей трудшколе, и теперь приходилось кряхтеть над нею дома, самим.
Даже когда съехались в Москве – в условленный день и час встретились на перроне Ярославского вокзала, – лицо моего друга сохраняло угнетенное выражение, как будто соседи по вагону всю дорогу донимали его вопросами: «А не назовете ли, молодой человек, формулы двойных и половинных углов?.. А не вспомните ли формулы преобразования произведений тригонометрических функций в алгебраические суммы?..»
Но тригонометрия не подвела нас. Мы выдержали!
Только что, побывав под низкими сводами университетской канцелярии, прочли свои фамилии в списке, вывешенном на стене. Мы выдержали экзамены и были приняты! Мы – студенты!
Какое-то блаженное состояние охватило нас. Не хотелось уходить отсюда, с этой скамеечки, от этих чугунных глобусов и приветливой зеленой листвы. Очень хорошо было сидеть так у подножия памятника и смотреть на Манежную площадь. Даже тихо накрапывающий дождик не мешал нам.