Архипелаг Исчезающих Островов - стр. 35
– Я и дома при деле нахожуся, – сказал он, открывая в улыбке беззубый рот. – Мы птичкой кормимся.
– Охотники? – спросил Андрей с уважением.
– Нет. На продажу разводим.
Он проводил нас к своей избе на сваях, поднялся по шаткой лесенке и распахнул дверь. Мы заглянули туда. Шум внутри стоял такой, будто одновременно работало несколько прялок. То были канарейки, множество канареек. Прижившиеся на чужбине переселенцы из жарких стран суетливо прыгали в своих клетках, наполняя тесное помещение оглушительным свистом и щебетом.
– Мы из Медыни, калужские, – пояснил дед, осторожно притворяя дверь. – У нас каждая волость имеет свое предназначение. Из Хотисина идут по всей России бутоломы, иначе – камнерои, из Дворцов – столяры, из Желохова – печники, маляры, штукатуры. Наша Медынская волость занимается канарейками…
– Сами их продаете?
– Зачем сами? Скупщики скупают, потом развозят птичек по всей России.
– Кто же у вас, у калужских, землей занимается? – спросил Петр Арианович прищурясь.
– Землей? – удивился дед. – А откуда ей быть, земле-то? У нас, слышь ты, одних графьев да князей, почитай, десятка полтора или два. Им-то кормиться надоть?
– А Лиза говорила – была у вас земля.
– Ну, это когда была!.. Была, да сплыла. Вода теперь на нашем поле, заливные луга.
– Чьи?
– Княгини Юсуповой, графини Сумароковой-Эльстон!..
Дед произнес двойной титул своей обидчицы чуть не с гордостью, будто ему приятнее было, что землю оттягала не простая помещица, а сиятельная.
– Мельницу она воздвигла на речушке, – словоохотливо продолжал он, – и плотину к ней. Вот и затопила вода землицу. Пошли мы к княгине, в ноги упали. Смеется: «Не виновата – паводок, вода!» С тем и ушли.
– Судились с ней?
– Что ж судиться-то? К ней губернатор чай приезжает пить…
– Ну и как же?
– А так же. Безземельные остались мужики. Одно название – мужик. Таких у нас дразнят бобылями. Бобыль – стало быть, ненастоящий человек, одинокий, без земли, все одно что холостой…
Петр Арианович слушал внимательно, что-то занося время от времени к себе в книжечку.
Захлопнул ее, встал, сердито дернув плечом, сказал:
– Канареечная волость!.. Подстрочные примечания к учебнику Иванова!..
Я отошел от него, заинтересовавшись, по своему ребячьему неразумению, тем, как Андрей кидает камешки в воду. До меня донеслись только последние слова.
– Ну и что ж, что далеко? – сказал Петр Арианович. – Ты до моря не дойдешь – оно до тебя, может, дойдет!
Старик опять засмеялся, широко открывая рот и показывая голые десны. Он понимал, что барин шутит.
А про море зашла речь вот почему. Старик вспомнил, что служил «действительную» в городе Дербенте. И полюбилось ему море с той поры. Вот уж море так море! Правду в сказках говорят: синь-море!.. Перед смертью мечталось побывать еще разок в Дербенте, на море взглянуть. Да где уж! Ноги плохи стали, не дойти до Дербента…