Архиепископ Михаил (Мудьюгин) в воспоминаниях и размышлениях. Материалы конференции, посвященной 100-летию со дня рождения архиепископа Михаила (Мудьюгина) 1912-2000 - стр. 12

поют лишь одному человеку. В Вологодской епархии при владыке Михаиле после уже произнесенного тоста за архиерея снова поднимать бокал за него же было бы вполне mauvais tone. И предметы произносившихся речей, и адресаты здравиц были самые разнообразные. Мало-помалу, если времени было достаточно, доходили до последних из присутствующих.

У владыки Михаила было, при всем его очень акцентированном архиерействе, уважительное и внимательное отношение к подведомственному духовенству. Он, в общем, старался поддерживать людей. Был очень терпелив в отношении многих клириков, в том числе и не вполне исправных, всячески стараясь им помочь. У него было отношение к клирикам, как к «сопресвитерам». Это отношение имело и литургические выражения. В частности, оно проявлялось в его стремлении поощрять проповедническое слово. Возможности для проповеди тогда были невелики. Владыка старался использовать каждую из них. Пасхальные крестные ходы в Вологодской епархии, совершавшиеся каждый воскресный день до отдания Пасхи, имели особенность: при каждой из остановок не только возглашались обыкновенные молитвословия, сопровождавшиеся восклицаниями «Христос воскресе!», но требовалось сказать и предельно лапидарную проповедь. Пример давал сам владыка, и того же ожидал от духовенства, которое ему сослужило. У него было в обычае, что окропление святой водою после него совершали и сослужившие ему клирики. И, получив в руки крест и кропило, ты знал, что надо что-то сказать. Это своеобразное состязание в жанре мини-проповеди в двух или трех предложениях было хорошим опытом, учитывая, как мало было возможности проповедовать на улице в то советское время.

Владыка Михаил был выдающийся проповедник. Его проповеди были всегда логически безупречно выстроены; его речь была очень чистой, строгой и упорядоченной, несколько суховатой. Никакой елейности или чрезмерной эмоциональности владыка в проповедях никогда не допускал. Но он говорил с предельной убежденностью о том, что составляло смысл и суть его жизни. И, в общем, проповедь его была всегда об одном – о Христе, о спасении и о радости жить с Богом. Это была захватывающая проповедь, очень разная в зависимости от условий и от аудитории. Я одно время служил в сельском приходе и испытывал трудность: в городе мне проповедовать было намного легче, а тут – не было ощущения обратной связи. Приехал владыка служить, сказал замечательную проповедь, предельно простую, так что каждая бабушка отлично поняла, что он хотел сказать. Не такого рода проповедь, как он говаривал иногда в кафедральном соборе, но – о том же самом.