Архетипы вечности - стр. 17

Как только мы прошли пограничный пункт и вылетели за пределы Кумпола, все собрались перед фронтальным обзорным стеклом, как-то сразу притихли и лишь изумлённо смотрели на чужие пейзажи. Сначала мы пролетали песчаную полосу отчуждения кирпичного цвета, но вскоре стали появляться настоящие живые растения: мелкие диковинные кустарники и клочки рыжей травы, постепенно занимающей всю поверхность почвы. Через затемнённое от ультрафиолета стекло мне было видно кусочек неба непривычно яркого, режущего глаз голубого цвета. Небесного светила я не видела, но в любом случае смотреть на солнце без специальных очков или без защиты костюмов нам запрещалось. Профессор тоже был здесь, стоял вместе с командой, но не встречался со мной взглядом.

Я закрыла глаза, не в силах подойти к окну, и просто пребывала в тупом оцепенении оставшиеся несколько часов полёта, пока мы не приземлились позади острова Карнаки. На самом пограничном острове нам не было необходимости задерживаться, поэтому, пройдя формальные проверки пропусков и разрешённой техники, мы сразу отправились до конечного пункта перелёта – на Базу. База находилась ещё в часе лёта от острова и представляла собой серый куб на коротких сваях. База была расположена непосредственно на границе с труднопроходимыми джунглями, словно последний оплот цивилизации под натиском дикой, необузданной природы.

Итак, мы долетели! Невероятно круто! Меня будоражило это количество новых впечатлений, такие виды из окна, огромное небо и всякая растительность прямо на поверхности земли. Солнца я пока ещё не видел, оно пряталось за облаками, но даже при таких погодных условиях освещённость была намного ярче, чем в СтарСити. Жаль, что нас не пустили никуда на Карнаки дальше, чем пара контрольных кабинетов, – а ведь там же наверняка есть всякие секретные разработки, пушки, техника. Поглядеть бы хоть одним глазком…

Но нас сразу кинули на Базу – скучный серый кубик, покрытый пылью и снаружи, и изнутри. Каждому полагалась комната для отдыха, ничем примечательным не отличающаяся от общего стиля Базы. Наружу выходить уже нельзя было, то ли из-за приближения вечера, то ли чисто из бюрократической вредности установленных кем-то порядков. Я повалился на жёсткую койку. В голове мельтешили мысли и образы, яркие краски, перелёт и небо, ожидания и тревоги следующего дня. К счастью, на Базе нам не предстояло сильно задерживаться – с утра мы уже шли в поле. Повалявшись в состоянии между сном и явью ещё какое-то время, я всё же смог заснуть беспокойным, каким-то душным и пыльным сном.