Размер шрифта
-
+

Аргонавты - стр. 5

Той осенью повсюду, как сорняки, появлялись знаки «ГОЛОСУЙ ЗА ПРЕДЛОЖЕНИЕ 8»[9], самый вопиющий из которых воткнули в прекрасную лысую гору, мимо которой я проходила каждый день по дороге на работу. На знаке были изображены четыре фигуры из палочек, воздевшие руки к небу в пароксизме радости – гетеронормативной, надо думать, поскольку одна из них была в треугольной юбке. (Что это, вообще, за треугольник такой? Моя пизда?[Айлин Майлз]) «ЗАЩИТИТЕ ДЕТЕЙ КАЛИФОРНИИ!» – весело призывали человечки.

Каждый раз, проходя мимо знака, воткнутого в ни в чем не повинную гору, я вспоминала снимок Кэтрин Опи «Автопортрет/Самопорезание»[10] 1993 года: Опи сфотографировала собственную спину с вырезанным на ней рисунком дома и двух женских фигур из палочек, держащихся за руки (в двух треугольных юбках!), а также солнышка, облачка и двух птичек. Когда она делала снимок, из ран еще сочилась кровь. «Опи, на момент создания работы недавно расставшаяся со своей партнершей, жаждала создать семью, и образ высвечивает всю болезненную противоречивость этого желания», – поясняет статья в Art in America.

«Не понимаю, – сказала я Гарри, – кому нужен плакат за Предложение 8, но с двумя треугольными юбками?»

Гарри пожал плечами: «Кэти, наверное».

Когда-то я написала книгу о том, как в гей-поэзии (Эшбери, Скайлер) и женской поэзии (Майер, Нотли) раскрывается тема сожительства[11]. Я написала ее, когда жила в Нью-Йорке – в малюсенькой душной мансарде на оживленной бруклинской улице, подчеркнутой линией метро F. В непригодной к использованию духовке лежало окаменелое мышиное дерьмо, холодильник, за исключением пары бутылок пива и протеиновых батончиков с арахисом и медом, был пуст, кроватью служил матрас на листе фанеры, который опасно покачивался на пластиковых ящиках из-под молочных бутылок, а сквозь пол я утром, днем и ночью слышала одно и то же «осторожнодверизакрываются». В этой квартире я в лучшем случае проводила около семи часов в день, лежа на кровати. Но чаще я спала где-нибудь еще. Большую часть того, что мне довелось написать и прочесть, я написала и прочла в публичных местах – и эти строки тоже пишу в публичном месте.

Я была очень рада так долго снимать жилье в Нью-Йорке, потому что, снимая – по крайней мере, как делала это я, не ударившая и пальцем о палец, чтобы привести место в порядок, – можно позволить вещам вокруг буквально разваливаться на части. Затем, когда уже немного чересчур, просто съезжаешь.

Многие феминистки требовали отмены модели домашнего быта как отдельной, неотъемлемо женской среды и реабилитации домашнего пространства как этического, аффективного, эстетического и публичного

Страница 5