Аргентинец - стр. 2
На столе – Бог ты мой! – стояла рамка с фотографией Клима. Он отправил её два года назад, когда его впервые пригласили в Каса-Росада, розовый президентский дворец. С каким чувством папенька разглядывал этот снимок? Помнил ли о том, как орал на Клима: «И в кого ты такой бестолочью уродился?»
За спиной тихонько щёлкнул замок, и Клим поднял голову. Его заперли?
– Эй! Может, хватит дурака валять?
Ему никто не ответил. Он подёргал тяжёлые дубовые створки.
– А что, если я злопамятный? А что, если кого-то выгонят со службы?
За дверью послышался женский шёпот:
– Я не знаю, как он пробрался в дом! Ему, верно, сказали, что вы ждёте Клима и что доктор Саблин по ночам на службе.
– Надо позвать кого-нибудь!
– У вас оружие есть?
– М-м-м… Кажется, только копьё.
Клим постучал кулаком в створку.
– Любочка, открой! Это правда я.
За дверью охнули, дверь распахнулась, и ему на шею бросилась хрупкая женщина с фарфоровым личиком и светлыми пушистыми волосами.
– Господи, как я соскучилась! – смеялась и плакала Любочка, целуя его в щёки.
Они оглядывали друг на друга, не веря своим глазам.
– Ну на кого ты похож? – захохотала Любочка. – Борода, гимнастёрка… Вылитый дезертир!
У Клима тоже не укладывалось в голове, что девочка, которая когда-то жаловалась на него: «Он меня Одуванчиком дразнит!», превратилась в маленькую даму с обручальным кольцом на руке.
Бдительная горничная смотрела на них, изумлённая и пристыжённая.
– Я пойду, – наконец произнесла она и, попятившись, исчезла.
2
Уже было глубоко за полночь, а Любочка и Клим всё сидели в библиотеке и болтали – как в детстве.
– Помнишь, как нас укладывали спать, – говорил Клим, – а мы подкрадывались к дверям гостиной и слушали, как взрослые играют на рояле?
– А помнишь, как нас возили на танцкласс? – вторила Любочка. – У тебя были нитяные перчатки, ты всегда был лучше всех, а мне учитель говорил: «Мамзель, вы мокрая как рыба, идите переоденьтесь». Так стыдно было!
Столько всего было пережито вместе! И так хорошо было встретиться – будто и не было десяти лет разлуки.
– Всё-таки напрасно ты уехал, – вздохнула Любочка. – Мы же тебя так любили, особенно твой отец…
Клим нахмурился. Папенька считал себя вправе ударить его – и словом, и кулаком.
– Он смотрел на меня как на вещь… как на собственность!
– Вот уж неправда! – запальчиво сказала Любочка. – Он тебе целое состояние оставил. Как думаешь, почему?
– Из чувства мести. Заставил меня ехать через Тихий океан, через всю Сибирь… В поезде меня раз пять пытались ограбить.
– Но ведь не ограбили?
– Я хороший боксёр. Ладно, Бог с ним, с папенькой, – сказал Клим, поднимаясь. – Помнишь, ты заказывала иглы для граммофона? Я их привёз. Твоя горничная уже разобрала мои вещи?