Арехин в Арктике - стр. 16
Но не пошёл. И далеко, и не был уверен, что кондитерская расцвела. Не срок ещё. Главное же – нужно было побывать в другом месте. Отнюдь не в кондитерской.
Если отправиться сейчас, поспеет к трем пополудни.
Он подал знак, и через несколько секунд кабриолет катил рядом с ним. Знает Григорий толк в лошадях, и правит, как Аполлон, доведись тому править колесницей по московским улицам и закоулкам. Не хуже Трошина, который после январского ранения физически выздоровел, но честно сказал, что устал и боится. Теперь Трошин заведует театральными конюшнями. Тоже карьера.
Арехин легко вскочил в кабриолет (заметив про себя, что легкость далась с трудом, нужно больше заниматься гимнастикой).
– В ларец, – сказал он Григорию. Тот понимающе кивнул. Арехин не заметил, что именно сделал Григорий, но Фоб и Дейм побежали много резвее. Не так резво, как на пожар, но и не так, как ванька везет на вокзал дачника. Умеет Григорий управляться с лошадьми. И те его любят. В детских книгах лошади часто любят добрых и отзывчивых людей, лошадиных чувств не обманешь, лошади безошибочно распознают негодяев, воров и обманщиков. В общем, должность следователя – явно лошадиная. Но насчет лошадей и в детстве Арехин сомневался. Одно дело любить лошадей, на это они, лошади, и в самом деле могут быть чуткими судьями. А другое – таскать сахар из буфета. И одно с другим совершенно не соотносится. А уж если сахаром поделиться с лошадью, тут любая лошадь полюбит сахарного вора.
Кабриолет меж тем катил тихо и покойно: в марте Григорий полностью разобрал его, потом полностью же собрал, что-то заменив и добавив, и с той поры смазывал постоянно, и не дегтем, а специальным маслом, которое доставал одни лошади ведают как.
Ларцом москвичи называли небольшой особняк, построенный Шервудом аккурат между наступлением Брусилова и отречением Романова. Кому-то нравилась новизна архитектуры, другие хвалили здание за демонстративную простоту, но сегодня оно было известно тем, что в нём с начала дискуссии о профсоюзах почти безвылазно работал Троцкий. Дискуссия уже утихала, но Лев Давидович не спешил покидать приметный особняк, чем порождал многочисленные слухи.
– С чёрного заезжать? – спросил Григорий, но, поняв неуместность вопроса, подкатил к парадной лестнице.
Охраны не было, но перед лестницей слонялись случайные прохожие числом трое. Слонялись молча, не курили, кулаков в карманах не держали, в небо не смотрели. Десять шагов в одну сторону, десять в другую. Народный патруль, стало быть. При виде экипажа встрепенулись, но когда Арехин соскочил (нет, обязательно нужно заняться гимнастикой), продолжили свой ход: если они кого и опасались, то никак не одинокого визитёра гражданской наружности.