Арбатские подворотни - стр. 41
Напряженка со временем у Тутси действительно была: вечером, а частенько и ночью, – работа, сон до полудня, а иной раз и позже, встречи с Гором и Игорем. Голова шла кругом.
Гор, человек с огромным жизненным опытом и обостренной наблюдательностью, заметил, разумеется, не только, как он выразился, «возросшее изящество» ее фигуры, но и кое-что еще.
Даже в самые интимные минуты он порой чувствовал, что Тутси где-то далеко. Она вообще стала чуть холодней, вернее, равнодушней. Ну как жена на десятом году супружеской жизни. Да и во время их бесед, которые обычно так увлекали Тутси, она вдруг становилась рассеянной, уносилась куда-то мыслями. Но быть может, все это ему только казалось? Быть может, хоть и не десять лет они знакомы, но все же пропала острота новизны? Да в конце концов какое это вообще имеет значение? Кто она ему? Таких, как Тутси, были у него десятки, во многих странах. Но Тутси ему действительно очень нравилась. Ему льстило, что эта необычайно красивая молодая женщина искренне им восхищалась, что всегда была безотказна и всегда для него, Гора, свободна.
А вот теперь она куда-то уходила, даже когда была совсем рядом. Да и дома, сколько ни звони в обычный «их» день, воскресенье, телефон молчал. Где она была? Куда исчезла? Конечно, Тутси всегда оправдывалась: бассейн, рождение подруги (это днем-то!), еще что-то. Гор делал вид, что верил, не в его правилах требовать ответа, тем более ревновать. И все же, и все же… Как ни странно, это порой беспокоило Гора.
Но, в конце концов, главным была работа. А ее хватало. За прошедший год благодаря своему обаянию, остроумию, умению сходиться с людьми он заимел в Москве обширные связи как среди своих коллег – иностранных журналистов, так и с «аборигенами» – советскими людьми из мира литературы, науки, искусства. Он обладал необходимым для корреспондента нюхом на сенсации и тактом, чтобы отличить сенсацию подлинную от дешевой. Его газета имела и в мире, и в Советском Союзе хорошую репутацию, была объективной и копаться в грязи своего посланца не принуждала. Гора ценили за знания, опыт, за острое перо. Его репортажи отличались глубиной, полнотой и объективностью. Он много поездил, имел в журналистике имя, его охотно печатали; такого корреспондента не так-то просто было заполучить. Так что редактор газеты дорожил Гором и оказывал ему полное доверие. И Гор это доверие ни разу не обманул.
Он писал больше об искусстве, культуре, общественной жизни, о Москве и москвичах. В политику особенно не лез (что соответствовало традициям газеты). Правда, в последнее время обойтись без корреспонденций на внутренние темы стало невозможно, но поскольку советская пресса в основном писала о недостатках в собственной стране, то его даже самые критические репортажи были не очень-то заметны.