Арабский халифат. Золотой век ислама - стр. 45

Когда Мугира умер в 50 или 51 году от хиджры, Зияд стал наместником и сохранил пост в Басре. В Куфе ему пришлось приводить в порядок тяжелое наследство, оставленное Мугирой. Тамошние шииты во главе с Худжром ибн Ади аль-Кинди забросали камнями его действующего представителя Амра ибн Хурайса, когда он вел публичную молитву в мечети. Тогда Зияд поспешил туда из Басры, чтобы вмешаться. Худжр сыграл ему на руку, оказав вооруженное сопротивление вместе со своими сторонниками, когда его хотели арестовать, и тем самым поставил себя вне закона. Зияд справился с ним без особого труда, а когда дело стало серьезным, куфийцы сами помогли представителю государственной власти, которого ненавидели, в борьбе с их сторонниками, которым они симпатизировали, и даже подписали приговор заточенному главарю. Этот документ отправили халифу в Дамаск, и шестеро были казнены за вооруженное подстрекательство к мятежу, поскольку они отказались отречься от Али. Но это еще был не конец. Казнь таких видных людей глубоко затронула местных жителей. Племена считали позором, что им не удалось вырвать своих собратьев из рук государства, а шииты смотрели на Худжра и его товарищей как на мучеников.

Предание рассказывает нам о некоторых административных мерах Зияда. Он перестроил в Куфе мечеть, убрал гравий с полов и заменил его твердыми плитами. Согласно аль-Балазури, это было сделано для того, чтобы молящимся не приходилось каждый раз отряхивать руки от камней после простирания ниц на молитве, хотя можно предположить, что это было сделано для того, чтобы имама, который с минбара порицает собравшихся, не прерывали градом камней. Еще важнее была другая мера, а именно разделение гарнизона Куфы на четыре группы, причем в одну группу объединялись самые разные племена под началом не племенного вождя, а командира, выбранного правителем. В аналогичном распределении басрских войск на пять групп племенной принцип проявился сильнее. Пожалуй, можно проследить политический ход в том, что он отправил в Хорасан большое количество семей из Куфы и Басры и поселил их там.

Он умер во вторник 4 рамадана (23 августа 673 года) в возрасте примерно 53 лет. В качестве иллюстрации к его характеру до нас дошли два исторических анекдота, представляющие некоторую ценность. Когда в 38 или 39 году от хиджры он искал защиты у аздитов и прощупывал их вождя на предмет того, готов ли он защищать его от нападения тамимитов, полученный им решительный ответ привел его в такой восторг своей наивностью, что ему было очень трудно сдержать смех, ведь в тот момент смешливость могла кончиться для него очень плохо. Он рассказал прекрасной молодой жене старого Мугиры, которая ему очень нравилась и потом стала его женой, что она может смело показываться перед ним, как перед родственником, от которого нечего ждать вреда, поскольку на самом деле он отец Мугиры, ведь один из его сыновей носил то же имя, что и наместник Куфы. Так что он, по-видимому, не был человеком угрюмым и суровым. Но в своем качестве регента он не допускал шуток. Тем не менее он был тираном только по представлениям арабов, которые рассматривают любое могущественное правление как тиранию, особенно когда оно прибегает к силе меча в борьбе с мятежными подданными. Что касается его обращения с шиитами в Куфе, то мы располагаем подробным и точным отчетом Абу Михнафа, который сам придерживался шиитских убеждений. Преследование их прекратилось после наказания нескольких главарей, которые выступили против него с оружием. Это внушает нам оправданные подозрения относительно туманных рассказов о его варварски жестоких гонениях на шиитов в целом. В Басре им особенно не на что было жаловаться и жилось им вполне комфортно. Их вождь Шарик ибн Авар аль-Хариси пользовался у Зияда, а потом и у его сына доверием, которое незадолго до его смерти он подло предал. Тамошние хариджиты были опаснее. Они делились на несколько разных видов, некоторые из них были честными, благочестивыми людьми, а другие – беспринципными и кровожадными мятежниками, но Зияд принял меры не против чувств первых, а против преступлений вторых. Он лишь казнил нескольких подстрекателей и злоумышленников и не стал устраивать массовой резни. Абу Биляль, самый уважаемый человек среди хариджитов Басры, одобрил его поведение и прогнал всех, кто опозорил имя их общины неразборчивым кровопролитием.