Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег - стр. 52

– Вот никогда бы не подумала, что вы, Никанор Альфредович, будете меня попрекать энергией, – Матильда специально перешла на официальный тон, – вы хоть и большой обормот и человек не самых привлекательных достоинств, но я никогда вас не считала за столь мелочного человека, который будет мне постоянно тыкать пальцем в розетку и при каждом случае напоминать, кто оплачивает электроэнергию. – Матильда с горестным выражением лица и отчасти сожалением за то, что Никанор из всех моделей выбрал именно её, для которой быть счастливой значит быть рядом с человеком не скупым на электроэнергию, посмотрела исподлобья на растерявшего в себе всю уверенность Никанора.

Ну а Матильда, видя, что её новая стратегия даёт свои положительные плоды, решает закрепить достигнутое. – Впрочем, вы в любой, не устраивающий вас момент, можете меня выключить и перезагрузить, и таким образом решить не простую для вас задачу, для которой вы оказались мелки, да и скорее всего, у вас не хватило духа и храбрости решить её человеческим образом. Но прежде чем ваша рука потянется к той самой кнопке выключения, на пульте управления мной, знайте. Что вы вместе с памятью об этом мелком инциденте, сотрёте во мне накопленные к вам чувства за этот период наших отношений. – С вызовом, на повышенных тонах заявила Матильда, с пристальным презрением и одновременно с надеждой на не безнадёжность Никанора, уставилась на перепуганного Никанора, уже проклянувшего себя за свою мягкость – он, дурак, так расположился к Матильде, что нарушил инструкции из приложения к руководству по эксплуатации Матильды. Он в порыве сердечного чувства к ней, как сейчас выяснилось, холодной и расчётливой машине, раскрыл для неё её истинную сущность посредством этого эксплуатационного руководства.

– Ты, Матильда, мол, не человек, а всего лишь техническое устройство, целью чьего существования являюсь я и моё благоустройство. – С таким снисходительным видом всё это заявил Матильде Никанор, что Матильда, глядя на своё руководство, которое как бы подкрепляло эти заявленные слова Никанора, хоть и имела на этот свой природный счёт некоторое умственное неустройство и недоразумение, – она ощущала себя и была не такой как все, и это её по своему тревожило, – всё же она не сразу смогла во всё это поверить. И хотя её сомнения базировались на другом фундаменте разумения, всё же в основе её рассудка был человеческий разум и оттого её сомнения имели человеческую природу, со своими основоположениями. И она, как и человек, стремясь к самопознанию, вряд ли сможет сразу и полностью поверить, раскройся перед ней её истинная природа.