Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег - стр. 27
– Вы, стиснув зубы, будете следовать тому, что вам подсказывает разум. – Как-то совсем незатейливо сказал это представительный господин, что его собеседник, молодой человек, ничего и возразить не смог. И ему только оставалось, как принять эти его слова и вернуться к билету. Чего, собственно, и хотел этот представительный тип, а это значит, что молодой человек отвечал всем расчётам этого счетовода. – Так что это? – кивнув в сторону билета, спросил молодой человек.
– Пропуск в театральный мир для вашей девушки. Куда она так всеми своими силами стремится. – Со всё той же, напоказ бесхитростностью, под которой, по мнению молодого человека, однозначно скрывалась та дьявольская лукавость, которая сбивает с праведного пути людей, сказал этот искуситель, представительный господин (теперь-то стало понятно, кого он собой представлял – силы греха и сумасбродства). Ну а как только молодой человек настроился ему, как следует, ответить, – ей не нужна протекция, она талантлива по настоящему, – то этот искуситель, явно и это рассчитав, тут делает то самое знаковое добавление, которое и является тем основным подтекстом, правилом, определяющим весь смысл данного предложения, об которое и должны споткнутся те люди, кому делаются все эти лестные предложения со стороны лукавых сил.
– Как знаете, – говорит этот искуситель, – это только вам решать. Немедленно вручить этот пригласительный билет и открыть для неё двери в высокое искусство, или пока попридержать у себя, пока в вас не созреет уверенность в себе. – На этом месте представительный господин, этот дьявол в приличном костюме и с дорогими перстнями на руках, в общем выглядящий так, как и должен выглядеть человек не трудовых доходов, чей успех зиждется на чужом труде и неуспехе, не давая возможности молодому человеку, переполненному негодованием за такую подставу, как-то ему ответить, – а ему хотелось, ох, как ответить, – поднимается из-за стола, на мгновение фиксирует своё внимание к молодому человеку, ошарашенному такими будущими для себя перспективами на такой невозможный выбор, и чуть ли не исчезает, растворившись в толпе людей.
А молодой человек теперь сидит и не сводит своего взгляда с этого билета, совершенно не зная, что ему теперь делать. Хотя он отчасти уже знает, что ему хочется и нужно сделать с этим билетом. Ему хочется этот билет разорвать прямо сейчас на мелкие кусочки и развеять их над танцевальным полом, хоть здесь мусорить и запрещают. Но он не рвётся прямо сейчас рвать этот билет-пропуск, уже подловленный словами этого искусителя о его эгоизме.