Апокалипсис отменяется (сборник) - стр. 47

Он посмотрел на меня по-дружески, но все-таки так, что я готов прибить за такие милые взгляды.

– А ты знаешь, – произнес он задумчиво, – из тех, кто вспомнил себя в прошлой жизни, семь тысяч были Александрами Великими, восемь тысяч пятьсот – Наполеонами, пять тысяч двести – Аттилами, шесть тысяч сто двадцать – Вильгельмом Завоевателем, масса народу была королями Англии, Франции, Нидерландов… но ни нашлось ни одного, кто был бы конюхом!

Я сердито оскалил зубы.

– Старо…

– А ты возрази, – сказал он. – Интересный такой феномен!

Я сказал яростно:

– Все равно, мы – славяне, самая древняя и мудрая раса! И нас все боялись.

Он кивнул, глаза смеются, гад, как же ненавижу эту снисходительную усмешку.

– Знакомо, – сказал он тем же сволочно-интеллигентским голосом, – весьма даже.

– Откуда знакомо?

– Сам как-то переболел, – сказал он, – но так, вроде ветрянки. Даже меньше, как бы с соплями походил малость. Кстати, именно в сопливый период. У тебя какой уровень ай-кью?

Я спросил с подозрением:

– А че это?

Он отмахнулся:

– Не бери в голову. Ты и сейчас качаешься?

– А как же, – отрезал я, – не ходить же таким червяком, как ты. У мужчины должны быть мускулы! Иначе уважать не будут.

Он кивнул:

– Да-да, конечно. Ты и в школе у нас был самым здоровым. Не только в классе.

– Ну, – согласился я с гордостью, – и сейчас у меня дома штанга и гантели на самом видном месте! Форму надо поддерживать. Я в этом сезоне двести выжму лежа, понял?

Он оглядел меня внимательно.

– Здоровое сердце, здоровая психика, вообще образцовый… гм… почти сапиенс. Пожалуй, ты прав, тебе можно попробовать. А то все на дрозофилах да на крысах… Риска нет, мы в лаборатории все опробовали.

Сердце мое начало стучать чаще, но отступать поздно.

– Давай!.. – сказал я. – Говоришь, как в космос слетать?

– Безопаснее, – уверил он и пояснил ехидно: – Чуть услышу от тебя запашок, сразу и верну.

– Я готов, – сказал я решительно.

Он прикрепил к телу крохотные липучки, меньше ногтя пальца, я ждал, что опутает проводами, но он пояснил, что это прошлый век, сейчас все беспроводное.

– Тогда зачем? – спросил я с подозрением. – Будешь подзыривать?

– Этого не умеем, – ответил он с сожалением, – но работаем. Не боись, это слежу за твоим здоровьем. Как только артериальное повысится или щелочность крови скакнет, тут же прерву.

– Ну ладно, – проворчал я, – только ты не того, слышишь? Не дрейфь. У меня после бутылки водки давление знаешь как прыгает? Как леди Гага по сцене. И ничо. А на похмелье в мою кровь можно макать стрелы вместо кураре, куда там твоей щелочности…