Апофеоз - стр. 7
– Внучок, извини бабушку – сгорбленная старушка улыбалась мне морщинистым лицом. – Не поможешь мне донести сумку?
Тут недалеко, вон до того дома – её рука указала в сторону рябящей пятиэтажки. Мне было известно это место: плохое освещение, груды мусора, решётки на окнах первых этажей. – Хм – только и сказал я ей в ответ.
Несколько минут мы шли молча, смотря себе под ноги. Даже в центре города дорога треснула, обнажая зубы постарелой земли. Они были желты и червивы. От ржавого ковша помойки сильно смердило. Тощий пёс тащил чёрный мусорный пакет в зубах, озирался по сторонам и неуклюже рычал. –Грр-
– Пшёл отсюда! – старушка топнула в сторону собаки ногой. Посмотрела на меня, улыбнулась. – Какой ты молодец, внучок – начала она. – Вот бы все так. У меня кости старые, спина горбатая, иду вразвалку еле-еле. Руками она пару раз ударила по своим бокам, затем поправила платок на голове.
– Ох – только и сказал ей я.
Вы знаете, что нет никакого смысла вводить воздух в вену? На словах это может показаться чем-то летальным и экстравагантным, но на деле это пшик. Я как-то ввёл воздух одной лежачей женщине в вену, а потом душил ей подушкой. Первое не сработало, а второе наоборот. Дошло?
Мы огибали пятиэтажку с торца. Кондиционеры осыпали улицы слезами из конденсата, мутные капли разбивались об асфальт. Было видно, как всё вокруг покрывается трещинами. Однажды тут всё рухнет, захоронив под обломками сотни поломанных жизней.
На меня смотрели зелёные глаза рыжего кота. Он пытался что-то прожевать своим слюнявым ртом. Его глаза нагнаивались, от хвоста остался лишь обрубок.
– Рыжик – старушка достала что-то из кармана – лови, сладенький мой. Кот начал жевать останки требухи, перемешанные с гречкой и хлебом. Я видел пупырышки на его языке.
Вы знаете, что нет никакого смысла имитировать повешенье? Специалисты из следственного комитета слишком быстро заметят работу небрежного убийцы. И в конце концов, вся проделанная работа пойдёт насмарку. Даже и не пытайтесь работать в этом направлении. Это лишено всякого смысла. Да и удовольствия в этом не очень-то много.
Мы приближаемся к стоптанным ступеням. Окна первого этажа осклабились решётками. Света нигде не горело, даже в тамбуре. Домофонная дверь уже давно размагничена, её створка придавлена неаккуратным булыжником.
– Хороший ты – снова начинает свою речь старушка. – Мы уже почти пришли. С её сумками я начинаю подъём по неосвещённой лестнице. Глазам приходится напрягаться, на таких лестницах можно заработать самые стойкие гематомы. Старушенция шаркает где-то позади. Я слышу свист, вырывающийся из её лёгких.