Анжелика и дьяволица - стр. 99
– Вы видите мое раскаяние, – прошептала герцогиня. – Простите меня… я… в некотором роде похожа на вас: женщина, привыкшая подчинять себе, и если не быть понятой, то хотя бы быть услышанной. Я знаю, в чем именно мой недостаток: я чересчур горда. Но я бы совершенно не хотела, чтобы между нами, несмотря на все, что нас разделяет, оставалась какая-то недосказанность… Потому что непонятно как, но вам удалось за эти несколько дней завладеть моим сердцем, которое, однако, не так-то легко поддается соблазну…
Казалось, в прекрасных глазах герцогини взывает о помощи какое-то испуганное существо. Это мимолетное впечатление заставило угаснуть раздражение Анжелики. Она не могла сердиться на Амбруазину де Модрибур за то, что ее понимание жизни основано на узкой религиозной доктрине, которую ей внушали с раннего детства, а именно: все, кто не с Богом и его церковью, те против Бога.
Тем не менее нетрудно было догадаться, что ученые познания герцогини, столь редкие для женщин того времени, делали ее способной перейти к более широкому пониманию жизни. Ладони герцогини скользнули по рукам Анжелики и с жаром стиснули ее пальцы.
– Давайте помиримся! И постараемся впредь более терпеливо воспринимать наши столь различные точки зрения. Я полагаю, мы с вами обе вспыльчивы, как вообще все французы, а особенно уроженцы Пуату. Верно?..
Ее улыбка молила о согласии. Герцогиня была почти одного роста с Анжеликой, но из-за своей мнимой хрупкости, которая иногда усиливалась, так что становилось страшно, как бы она не исчезла совсем, казалась более миниатюрной. В эти моменты от нее исходила такая обольстительная сила, что Анжелике было трудно не поддаться ей.
– Ну что же, давайте помиримся, – сказала она и тоже улыбнулась. – Признаю, что Нантский эдикт – это трудный вопрос, который к тому же нас вовсе не касается. Поскольку вы, так же как и я, отныне будете жить в Америке.
– Да, это заставляет задуматься о других формах существования и, возможно, придать гибкости нашим представлениям о жизни. Я постараюсь!..
Они вновь присели. И госпожа де Модрибур поинтересовалась, как конкретно будут выглядеть грядущие бракосочетания.
Анжелика приложила все усилия, чтобы достойно вписать Голдсборо с его ответвлениями в сложное «па‑де‑де», которое в этой северной части Американского континента исполняли Новая Франция и Новая Англия. Хорошо еще, что в последние несколько десятилетий сюда не суются испанцы. Англичанин Дрейк образумил их. Слишком уж они были уверены, что в их силах, основываясь лишь на решениях папы римского, поделить с португальцами весь Американский континент.