Анжелика и дьяволица - стр. 85
Анжелика слушала вполуха. Гости расходились. Стали уносить миски, стаканы и кувшины. Крепкие молодые парни взялись разбирать столы. Фиолетовая тень накрыла берег, и странно звонко раздавались в прозрачных сумерках крики тех, кто уже не мог различить друг друга. Ветер стих.
Анжелика пыталась понять, где муж, и не видела его.
– Во время сильного голода в Квебеке, когда поговаривали, будто вы все умерли в лесной глуши, мальтийский рыцарь Ломени-Шамбор заказал по вам девятидневный молебен. Кое-кому это показалось излишним. Я пошел. Мне всегда нравилось делать что-нибудь ради хорошеньких женщин, хотя бы помолиться о них. Из-за этого поднялся большой шум. Жанина Гонфарель настраивала женщин против вас. Она действовала так в угоду иезуитам, чтобы таким образом вынудить их оставить в покое ее бордель в Нижнем городе. В Квебеке так много интересных людей, сами увидите. Обожаю этот город. Там непрестанно происходят невероятные события. Я уже был там в тысяча шестьсот шестьдесят втором году, когда в небе появилась комета – знак войны, а по реке плыли охваченные пламенем пирóги с телами погибших мученической смертью от рук ирокезов… Говорят, будто вы убили Пон-Бриана?
– Я? Я никого не убивала…
– Словом, он умер из-за вас. Он был моим очень добрым другом, но чересчур рьяным поклонником прекрасного пола. Считал себя неотразимым. Легкая добыча для этого ловкого иезуита.
– О ком вы говорите? – изменившимся голосом спросила Анжелика. Она только что внезапно заметила Жоффрея. Он стоял на крыльце трактира и беседовал с сидящей на скамье возле двери герцогиней де Модрибур.
– О Себастьяне д’Оржевале, разумеется, черт бы его побрал, – ответил Вильдавре. – Уважаемый человек! Я его очень люблю. Поначалу у нас с ним случались стычки. Но я иезуитов не боюсь. Эти люди обладают особым обаянием. Да, моя карета как-то задела его на узкой улочке. После чего он попытался запретить мне ею пользоваться, ссылаясь на то, что улицы Квебека не рассчитаны на кареты. Он прав. Однако я выписал себе карету из Европы за немалые деньги – и должен получать от нее удовольствие…
Амбруазина де Модрибур сидела на скамье, положив руки на колени и обратив к графу де Пейраку свое бледное лицо. Высокий, стройный, статный силуэт графа вырисовывался на фоне полыхающего над Французским заливом заката. Входя или выходя из трактира, люди ненадолго скрывали его фигуру от глаз Анжелики.
– Возьмите, дружок, – сказал Вильдавре, протягивая свою пустую тарелку проходившему мимо сыну госпожи Каррер. – Думаю, у вас еще остались эти восхитительные сласти из орехов?..