Анжелика и дьяволица - стр. 80
Амбруазина тотчас повернулась к подростку с вопрошающим и одновременно властным выражением лица. У того достало ума пойти на попятную:
– Я хочу сказать, что в Квебеке мне об этом уже рассказывал отец де Мобеж. Но я не прислушивался.
– Отец де Мобеж? – Казалось, Амбруазина заинтересовалась. – Он ведь бывал в Китае и содействовал основанию обсерватории в Пекине, не так ли? Мне не терпится побеседовать с ним!
– Так что с Луной? – настаивал Вильдавре.
– Сейчас узнаете, маркиз. Если желаете, можете задавать мне вопросы. – На сей раз она обращалась непосредственно к губернатору Акадии.
– Итак, – наставительно начал он. – Э-э-э… если Луна, как вы говорите, оказывает влияние на весь земной шар в приблизительно равных пропорциях, как может случиться, что в каких-то местах приливы незначительны, а в других – огромны?
– Тонкое замечание. Действительно, об этом велись долгие споры. В наши дни пришли к выводу, что подобная разница в силе приливов вызвана неодинаковой в разных морях вязкостью воды. Так, например, Средиземное море – внутреннее, а потому очень соленое, и притяжение Луны не может создать кривизны, достаточной для того, чтобы уравновесить вязкость поверхности. Напротив…
– Что вы называете вязкостью поверхности? – поинтересовался кто-то.
– Плотность того, что составляет «кожу» моря.
– «Кожу» моря! – прыснул Вильдавре.
– Да-да, друг мой!
Анжелика пришла в себя. С тех пор как маркиз включился в разговор и он перестал быть диалогом между графом де Пейраком и герцогиней, Анжелика почувствовала себя лучше, внезапно нахлынувшая дурнота прошла.
Щеки вдруг загорелись, и графиня поняла, что несколько секунд, должно быть, была бледна как смерть. Слова по-прежнему гудели в ушах, она заставила себя прислушаться и понять их смысл, силясь осознать, что же произошло.
«Что это было? Да ничего! Что на меня вдруг нашло?.. Ничего не случилось. Все в порядке, все как обычно…»
Анжелика слушала голос Амбруазины де Модрибур, которая очень доходчиво объясняла, что, если выстрелить по поверхности моря, пуля рикошетом от нее отскочит. А значит, благодаря своей «коже» море оказывает сопротивление любому проникновению. «Кожа» внутреннего моря, каким является, например, Средиземное, неизбежно стягивается, становится очень плотной и таким образом сопротивляется притяжению ночного светила. Напротив, чем больше поверхность, тем больше она растягивается, как здесь, во Французском заливе, или в бретонской бухте Мон-Сен-Мишель, где встречаются две оконечности безбрежного океана. И тем охотнее море покоряется притягательной силе Луны.