Анжелика и дьяволица - стр. 55
– Если бы вас не было подле меня, я не был бы счастлив.
Он посмотрел вокруг.
– Я в одиночестве построил этот форт. Вы исчезли из моей жизни. И все же в глубине души я не верил в вашу смерть. А найдя Флоримона и Кантора, я понял, что это залог чего-то, какое-то обещание. «Она придет, она вернется, моя возлюбленная…» Это глупо, но я неосознанно добавлял некоторые детали специально для вас… Это было как раз незадолго до того, как я собрался возвращаться в Европу. И надо же было так случиться, что на испанской набережной я встретил Роша, который сказал мне: «Та зеленоглазая француженка… помните, купленная вами в Кандии… она жива… Она в Ла-Рошели. Я ее там недавно видел…»
Как выразить ошеломительную радость, охватившую меня в тот миг!.. Гром среди ясного неба! Славный Роша! Я засыпал его вопросами. Я щедро одарил его, как самого дорогого друга… Да! Судьба оказалась к нам благосклонной, хотя порой она выбирала окольные пути.
Он склонился и стал целовать ее ладони.
– Так давайте же и впредь доверяться ей, любовь моя.
Глава XII
Анжелика и Абигель сидели среди высоких цветов и трав, в примыкавшем к дому Бернов палисаднике, на новоанглийский манер окруженном деревянным дощатым забором. В этих краях, где аптекарь зачастую находился далеко, такой садик полагалось иметь жене каждого колониста – для поддержания здоровья семьи собственными лекарствами и чтобы придать вкус и аромат пресным блюдам из рыбы и дичи. В нем также выращивали кое-какие овощи, салат, порей, редиску, морковь, а главное, много цветов – для души.
Весна была теплой. Некоторые семена уже дали всходы. Абигель ногой поправила торчащий из грядки круглый ворсистый лист.
– К осени вырастут тыквы. Я приберегу их на зиму, но несколько штук сорву, когда они будут не больше дыни. Если запечь их в золе, получится не хуже печеных яблок.
– Моя матушка так любила сад, – неожиданно сказала Анжелика. – Помню, она трудилась в огороде не покладая рук… Так и вижу ее… Вдруг вспомнила…
Анжелике внезапно привиделся неясный силуэт. Статная и благородная, мать проходила в соломенной шляпе, с корзинами в руках, а иногда с букетами, которые она прижимала к груди, как ребенка.
«Матушка!»
Это смутное видение посетило ее внезапно, без всякой причины.
«Матушка, защитите меня!» – мысленно взмолилась Анжелика. Ей в голову впервые пришла мысль просить мать о заступничестве. Она взяла руку присевшей рядом Абигель и нежно сжала ее своими ладонями. Быть может, в этот миг Абигель, такая статная, спокойная, бодрая, напомнила ей о позабытой матери?
После обеда появился Берн, чтобы просить господина де Пейрака с супругой разделить их вечернюю трапезу. Его неожиданное приглашение призвано было, вероятно, доказать, что почтенный и непреклонный протестант, равно как и его единоверцы, хотят публично покаяться перед хозяином Голдсборо и сообщить о своем намерении загладить неприятное впечатление от более чем горячих речей, произнесенных при вступлении в должность Золотой Бороды. Понимая и разделяя это стремление к примирению, граф де Пейрак принял приглашение и с наступлением темноты вместе с Анжеликой отправился в жилище Бернов.