Анжелика и дьяволица - стр. 42
Казалось, ей пришлось сделать усилие, чтобы овладеть собой.
– Простите меня, сударыня, умоляю, – тихо промолвила герцогиня. – Я чувствую, что оскорбила вас своими вопросами и замечаниями относительно вашей жизни рядом с еретиками. Я чересчур несдержанна, и меня частенько упрекают в том, что я слишком прямолинейно высказываю свое мнение. Такова уж я. Я мыслю логически и не прислушиваюсь к голосу сердца. Разумеется, вы правы, я это понимаю. Какое имеет значение, есть тут часовня или нет? Что такое обряд без доброты? «Если я говорю языком человеческим и ангельским, а любви не имею, то я – медь звенящая… Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто…»[3] Так говорил святой Павел, наш общий учитель… Дорогой друг, простите ли вы меня?
Ее прекрасный взор, в котором сиял свет умиления, омрачила тень страдания. Слушая герцогиню, Анжелика размышляла о двойственности натуры этой столь одаренной и столь беззащитной женщины. Казалось, строгое религиозное воспитание в сочетании с отвлеченными занятиями наукой обрекли ее на существование вне реальной жизни, в атмосфере мистической экзальтации. Разумеется, ее место в Квебеке, у епископа, среди иезуитов и монахинь, а не на вольных берегах Голдсборо, куда забросила ее судьба.
Суровая Америка не пощадит подобной хрупкости. И вновь Анжелика испытала чувство жалости к Амбруазине.
– Я не сержусь, – сказала она. – И охотно вас прощаю. Вы вправе справляться о тех местах, где находитесь, и образе жизни тех, кто оказывает вам гостеприимство. Конечно, я тоже несдержанна и не раздумывая говорю все, что у меня на уме. У вас нет причин волноваться. Иначе вы снова занедужите.
– Ах, я так измучена, – прошептала герцогиня, проведя рукой по лбу. – Здесь мне не по себе. Эта жара, этот непрестанный ветер, этот идущий от моря запах соли и серы, душераздирающие крики птиц, непрерывно носящихся в воздухе, точно мятущиеся души… Я бы хотела вам поведать, что произошло со мной нынче утром, но вы станете смеяться.
– Нет, не стану. Расскажите!..
– Мне явился Сатана, – очень серьезно начала герцогиня. Присутствующие принялись в ужасе осенять себя крестным знамением. – Впрочем, это уже не в первый раз; однако сегодня он явился в весьма необычном обличье: он целиком был красным…
– В точности как мой ангел! – воскликнул Адемар, обожавший подобные откровения и, казалось, даже провоцировавший их.
– Красный и безобразный, – продолжала герцогиня. – Он ухмылялся, был взъерошен, аки зверь, волосатый и смердящий… Я едва успела перекреститься и произнести слова молитвы… И он вылетел в каминную трубу.