Аня с острова Принца Эдуарда - стр. 14

– Куда подевалось твое философское отношение к жизни, Аня?

– Его целиком затопила огромная всепоглощающая волна чувства одиночества и тоски по дому. Три года я мечтала о том, чтобы поехать в Редмонд, а теперь еду, но хотела бы не ехать! Ничего страшного! Я верну себе бодрость и философский взгляд на жизнь, когда хорошенько поплачу. Я должна выплакаться, отвести душу, но придется подождать до вечера, когда я наконец окажусь в постели в каком-нибудь пансионе. Тогда Аня снова станет Аней… Интересно, вылез ли уже Дэви из шкафа?

Было девять часов вечера, когда поезд доставил их в Кингспорт, и они очутились в слепящем бело-голубом свете запруженной народом станции. Аня почувствовала ужасную растерянность, но уже в следующее мгновение оказалась в объятиях Присиллы Грант, приехавшей в Кингспорт еще в субботу.

– Наконец-то, дорогая! И думаю, ты такая же усталая с дороги, какой была я, когда в субботу вечером прибыла на этот вокзал.

– Усталая! Ах, Присилла, и не говори! Я и усталая, и неопытная, и провинциальная, и мне всего лет десять. Сжалься, отведи свою бедную, павшую духом подругу в какое-нибудь такое место, где она могла бы собраться с мыслями.

– Я отвезу тебя прямо в меблированные комнаты, где мы будем жить и столоваться. Кеб ждет нас у вокзала.

– Какое счастье, Присси, что ты здесь! Если бы тебя не было, я думаю, что села бы прямо посреди вокзала на свой чемодан и разрыдалась. Какое утешение – увидеть знакомое лицо в огромной крикливой чужой толпе!

– Не Гилберта ли Блайта я вижу там, Аня? Как он возмужал за этот последний год! Когда я преподавала в Кармоди, он выглядел еще совсем школьником. А это, конечно, Чарли Слоан. Уж он-то не изменился – не мог измениться! Именно так он выглядел, когда родился, и точно так же будет выглядеть, когда ему стукнет восемьдесят. Сюда, дорогая. Через двадцать минут мы будем дома.

– Дома! – простонала Аня. – Ты хочешь сказать, что мы будем в каком-нибудь отвратительном пансионе, в еще более отвратительной комнате, выходящей окнами на какой-нибудь закопченный задний двор.

– Это никакой не отвратительный пансион, моя девочка. А вот и наш кеб. Садись – возница займется твоим чемоданом… Так вот, наш пансион – в своем роде очень приятное место, как ты и сама с готовностью признаешь завтра утром, когда как следует выспишься и твоя хандра сменится радужными надеждами. Это большой старинный особняк из серого камня на Сент-Джон-стрит, на расстоянии небольшой приятной прогулки от Редмонда. Некогда в этом квартале находились резиденции известных людей, но мода изменила улице Сент-Джон, и теперь расположенные там особняки лишь вспоминают о былых, лучших днях. Они такие большие, что тем, кто живет в них, приходится брать пансионеров, чтобы заполнить помещения. По крайней мере именно такое объяснение усердно предлагают нам наши хозяйки. Они просто прелесть, Аня… наши хозяйки, хочу я сказать.