Антоновка - стр. 47

К концу апреля рабочий график более или менее выровнялся, во всяком случае, стали появляться выходные. По воскресеньям почти все члены семьи спали чуть ли не до обеда. Но дед Витя привык вставать рано. Даже если не требовалось идти на работу, обходил хозяйство, аккуратно записывал в тетрадку температуру на градуснике и погоду, садился на крыльцо и курил. Иногда компанию ему составляла жена. Если животрепещущих новостей не случилось, они молчали, разглядывая двор и соседний дом-муравейник.

Тот словно жил в другом часовом поясе и даже в другом измерении. Жизнь там текла медленнее, но при этом кипела эмоциями и событиями. Вот такой парадокс. В Большом доме дни пролетали: за понедельником приходил июль, а после него сразу Новый год. Буквально вчера с раздражением и грустью он понял, что всё чаще вспоминает былое, произносит фразу «а помнишь…» и всё меньше строит планов.

Казалось, только вчера запустили поливочную систему с удобрениями, но Арине, родившейся в тот же год, стукнуло двенадцать. В шестидесятых с Василисой, будучи уже супругами, они вместе обрезали деревья. Так ловко у них получалось работать в паре! Тогда сорта были другие, сажали высокие яблони, меньше сотни на гектар. Она по верхам обрезала, а он снизу. Таскали от дерева к дереву тяжёлую деревянную лестницу. На ночь её оставляли в саду. Грязь на ней обмерзала, и она становилась ещё тяжелее. В день получалось «причесать» пять деревьев, не больше. Даже оставаясь с садом один на один, они с Васюшей не целовались и не обнимались. А Полинка с Мишей, когда были на сборе яблок, чуть ли не каждую минуту миловались.

Землянику больше не убирают картофелеуборочными машинами, а тогда в 1977 году они так радовались своей находчивости. И это было не два дня, а семнадцать лет назад!

Василиса тоже думала о чём-то невеселом и вечном, тяжело вздохнула.

– Миша не взял деньги у Станислава Робертовича. Зря, наверное.

– Что?

– Поля вчера рассказывала, что Черных предлагал им деньги, а Миша отказался.

Дед Витя веско кивнул.

– Правильно сделал. Негоже в должниках жить.

– Но… – неуверенно начала Василиса. – Деньги-то им нужны.

– Хлеб-соль есть, и то хорошо.

– А дети? Их одеть-обуть нужно. Младшие внуки всю зиму проходили в осенних куртках и двух свитерах, а Лёшка в брюках подстреленных, как Шурик, руки торчат из рукавов. Того и гляди форма треснет. Вымахал за зиму и Француза догнал.

– Это да. Лёхач лучше бы тратился не на леденцы и жвачки.

В Доме молодых хлопнула дверь, по ступенькам сбежала Полина. Пересекла дорогу и вошла во двор. Увидев на крыльце свекров, приостановилась.