Антоновка - стр. 3

Плач, переходящий в визг, снова огласил комнату. Новорожденная девочка закряхтела, её лицо сморщилось и покраснело, но Полина не обратила на дочку внимания, продолжила таращиться в окно. Там за стеклом шумела жизнь. Мимо по тротуару шли юные девушки в лёгких плащах, в руках несли сложенные цветные зонтики. Они смеялись и шумно переговаривались. У них всё ещё было впереди.

– Они могут в любой момент сорваться в Краснодар на концерт «Весёлых ребят» или на море в Гагру. Я не хочу туда, но это неважно, главное – не могу, а они могут. – Она рассеянно погладила кошку, бросила взгляд на плачущего ребёнка и снова повернулась к окну.

Продолжая разглядывать вожделенную свободу, произнесла очередное имя:

– Катя?

И снова тишина, а спустя пять минут прозвучал новый вариант:

– Вера?

Кошка осуждающе покачала головой. Назвала бы уже Шестой, а ещё лучше – последней. Ещё одного младенца её кошачья натура не вынесет.

– Анжелика?

Последняя версия заставила гадливо поморщиться. Насмотрятся заморских фильмов и мучают детей. То у них Анжелики, то Хосе-Антонио. Называть нужно красиво: Сметанка, Щучий хвостик, ну, или хотя бы Мурочка, но, конечно, её имя, Селёдка, вне конкуренции.

А Полина продолжила перебирать имена, называя их вслух. После вторых родов она приобрела привычку общаться не только с кошкой, но и с техникой. Частенько доставая мясо из холодильника, сообщала:

– Ну, как оно тут охладилось? Замечательно. Нажарим котлет, и всем будет вкусно!

Или подходила к печке:

– Что же ты так плохо готовишь? Сдам тебя в металлолом!

Младенец снова заплакал. Селёдка фыркнула. Что за непутёвая мамаша! Не первый её выводок, неужели забыла, что делать с лысыми уродцами? Голодный, наверное, или болит что-нибудь. Кошка повела носом и сморщилась: безобразие. Пора менять пелёнки. Неужели человеческий нос настолько нечувствительный? От зловония глаза щиплет. Кошка прошлась по подоконнику, цепляя хвостом хозяйку, попыталась обратить на себя внимание, но Полина не мигая смотрела на чужую яркую жизнь.

Селёдка точно знала, что Полина любит детей, а своих в особенности, но в этот раз с самого начала всё пошло не так. Роды начались внезапно. Пока скорая добралась до отдалённой улицы, затерявшейся в каштанах, Полина родила прямо на полу спальни. Скорая всё равно забрала роженицу, так положено. Но вернули будто не её, а другого человека. Весёлая хохотушка превратилась в вяленую воблу с оголёнными нервами и ведром слёз. В шестой раз материнский инстинкт не проснулся. Полина постоянно плакала, выпадала из реальности, срывалась на мужа. В итоге он стал задерживаться на работе, Поля жаловалась Селёдке, что не на работе и не на рыбалке, но кошачий нос ни разу не учуял запаха другой женщины.