Антоновка - стр. 29

Ты агрегат, Дуся, ты, Дуся, агрегат,

Группа «Любэ»

1992 год

Арина едва успела накрыть блокнот полотенцем, прежде чем её окатило водой. Лёша тут же отбежал подальше и не успел получить пинок возмездия. Оглянувшись, он высунул язык и снова направил в сторону Арины струю из шланга. Студёные брызги веером ударили по деревянным перилам и, оросив траву у крыльца, впились в босые ноги.

Она поджала колени к груди.

– Дурак!

– Сама дура. Что ты там всё время строчишь?

– Не твоё дело!

Пришлось переместиться выше, на самую верхнюю ступеньку. На террасе стояли кресла с подушками, их точно не рискнут поливать. Бабушка всю душу за них вытрясет. Садовую мебель вынесли ещё в апреле, а покрывала спрятали меньше недели назад, с тех пор, как солнечный май прогнал студёные апрельские вечера. В воздухе витал чуть кисловатый аромат, яблони уже начали цвести, но пока ещё не перебили приторную сладость сирени и пионов. До окончания школы остался почти месяц, но уже не хотелось думать ни об учёбе, ни о контрольных. Не хотелось и не думалось. В их дворе постоянно развлекались друзья Лёшки, будто им тут не хватало Антоновского гвалта. Арине не нравился шум, но ей нравилось наблюдать.

Лёша тут же забыл про неё, выбрал новую жертву. Он единственный поливал из шланга, остальным ребятам досталось оружие меньшего калибра: бутылки из-под кефира, ковшики и полуторалитровые банки. По именам Арина знала не всех ребят, в компании брата постоянно появлялись новые лица. Неизменным оставался только Филипп. Именно его рисовала Арина последние десять минут. В семье Антоновых думали, что растёт юная поэтесса, и она не оспаривала эту версию. Пусть думают, что хотят, и не суют нос в её блокнот.

Оставив набросок незаконченным, Арина перелистнула страницу и начала рисовать Ксюшу. Рядом с Лёшей та появилась не так давно, выглядела старше и слегка прихрамывала. Месяц назад вообще перемещалась на костылях. Лёша называл её циркачкой. Несмотря на травму, в это легко верилось. Она была не просто спортивной, а жилистой и недокормленной, как кошки, которых регулярно таскала домой Настька.

Снова раздался визг. Филипп догнал Ксюшу и плеснул студёной водой. Сквозь белую футболку проступил бюстгальтер и рельефный пресс. Арина опустила взгляд на свой живот, выпирающий мягким валиком над поясом шорт. Она всегда была крупной, даже квадратной, и её вполне устраивала пушистая кость, но в последний год талия и бёдра сравнялись в обхвате. Как только начали приезжать «родственники на красных жигулях», лоб обзавёлся созвездием прыщей, и вещи, которые она донашивала за Лёшей и Тихоном, стали тесны в груди.