Антоновка - стр. 16

– Так она маленькая. Посажу себе на колени.

Лёша не горел желанием переться в город, но гастролирующий цирк, к сожалению, покидал Славянск вместе с уходящим летом. Билеты пропадут, и как ему потом в глаза смотреть Светлане Леопольдовне?

Вокруг полосатого шатра бродили взбудораженные люди и суетливые воробьи. У входа стоял автомат с газированной водой. Лёша пнул его для профилактики, но тот даже не заворчал. Он работал только первые дни, стаканы разбили, кнопки расцарапали, и сейчас он живописно ржавел. Филипп купил Насте сладкую вату и воздушный шарик. Пока двигалась очередь, она вертелась, норовила выдернуть руку и убежать к клеткам с белыми голубями. За деньги можно было их подержать в руках и даже сфотографироваться. Воняло скотным двором и влажной шерстью. От цирка веяло не праздником, а ожиданием. Артисты готовились сорваться в новый город, последние представления давали торопливо и без азарта.

Внутри шатра воздух не шевелился, пространство до самого купола заполнила душная подвижная темнота. Зрители расселись по скамейкам, но в ожидании не замерли, а переговаривались и разглядывали потрёпанный цирк, названный лучшим ленинградским, видимо, сгоряча. Рядом с Филиппом пустовало два места, но он всё равно посадил непоседливую Настю к себе на колени и намотал на руку нить от шарика. Все представление Настя взвизгивала и громко хохотала. Клоуна испугалась до икоты, дрессированного медведя чуть меньше. Шарик лопнул после антракта, Настя не расплакалась, но и не отдала то, что от него осталась, зажала в ладошке голубую тряпочку и не отпускала до конца выступления.

Лёша скучал, то и дело вспоминал оставленную «Электронику» и порывался сбежать, Филипп смотрел представление глазами Насти. Смеялся, когда ей было смешно, если она подскакивала от радости, приглядывался к выступающим внимательнее. Заметив ёрзанья Лёши, он удивился:

– Неинтересно?

– Не знаю. Наверное, я уже вырос из цирка. – И тут же спохватился: – Но ты маме не говори. Настьке вон нравится. – Лёша застыл, пришибленный собственными словами. А ведь и правда, он любил цирк, именно поэтому Светлана Леопольдовна подарила ему билеты. Обожал! Даже мечтал стать великим клоуном, как Никулин. А сейчас чувствовал, скорее, раздражение и скуку. Это так, что ли, детство уходит? Как там дядя Лёхач говорил, «шутки бати станут несмешными, взрослые будут во всём неправы, а клоуны покажутся грустными».

Филипп не заметил его задумчивости, по-настоящему увлёкся представлением.

– Уже заканчивается. Сейчас пойдём.

Объявили акробатов, прожектор высветил купол шатра и снова метнулся на арену. В центре стояла хрупкая тонкая девочка в золотистом купальнике. Лёша сощурился.