Антоний и Клеопатра - стр. 86

Он чуть отпил его через соломинку. Затем она принесла таз с водой и полотенце. Сняла простыню с его тела, от которого остались только кожа да кости, убрала грязную пеленку и стала мыть его легкими движениями, тихо разговаривая с мужем. Где бы она ни находилась в комнате, его глаза, полные любви, следовали за ней.

– Старики не должны жениться на молодых девушках, – прошептал он.

– Я не согласна. Если молоденькие девушки выходят замуж за молодых людей, они никогда не взрослеют и ничему не учатся, кроме банальных вещей, потому что оба они зеленые. – Она убрала таз. – Вот! Теперь хорошо?

– Да, – соврал он, потом вдруг тело его забилось в конвульсиях, зубы сжались. – О Юпитер, Юпитер! Какая боль! Мой сироп, где мой сироп?

Она дала ему маковый сироп и снова села, глядя, как он засыпает, до тех пор пока не пришел Адмет сменить ее.

Меценату легко было выполнить поручение Октавиана, потому что Секст Помпей обиделся на Марка Антония. «Пират», ну и ну! Не против ненадежного тайного сговора, чтобы подразнить Октавиана, но не желает публично объявить об их союзе! Секст Помпей не считал себя пиратом, ни в коем случае! Однажды осознав, что любит море и хочет командовать тремя-четырьмя сотнями военных кораблей, он видел себя Цезарем водной стихии, не проигрывающим сражений. Да, непобедимый на море и грозный претендент на титул Первого человека в Риме. Но Антоний и Октавиан были еще более грозными соперниками. Он хотел заключить союз с одним из них против другого, чтобы уменьшить число соперников с трех до двух. В действительности он ни разу не видел Антония, Секста даже не было в толпе у дверей сената, когда Антоний громил в своей речи республиканцев, действуя в интересах Цезаря, как плебейский трибун. У шестнадцатилетнего юноши были занятия поинтереснее, а политикой Секст не увлекался ни тогда, ни сейчас. Но вот с Октавианом он однажды встречался в небольшом порту на «подъеме» италийского «сапога» и разглядел опасного противника под маской симпатичного юноши двадцати лет против его двадцати пяти. Первое, что поразило его в Октавиане, – он увидел человека, рожденного идти против правил, который тем не менее никогда не поставит себя в такое положение, чтобы его могли объявить вне закона. Они обсудили кое-какие вопросы, затем Октавиан возобновил свой поход в Брундизий, а Секст уплыл. С тех пор расстановка сил изменилась. Брут и Кассий были разбиты и мертвы, мир принадлежал триумвирам.

Секст не мог поверить в близорукость Антония, который решил сосредоточиться на Востоке. Любой мало-мальски соображающий человек понимает, что Восток – это ловушка, золотая наживка на ужасном, зазубренном крючке. Власть над миром будет принадлежать тому, кто контролирует Запад и Италию, а это Октавиан. Конечно, здесь приходится выполнять самую тяжелую работу, совершенно непопулярную, поэтому Лепид удрал в Африку с шестью легионами Луция Антония и стал ждать развития событий, попутно набирая войско. Еще один дурак. Да, больше всех бояться надо Октавиана, потому что он не уклоняется от трудной работы.