Антон Павлович Чехов в школе - стр. 89

Аркадина. Декадент!

Треплев. Отправляйся в свой милый театр и играй там в жалких, бездарных пьесах!

Аркадина. Никогда я не играла в таких пьесах».

И далее последовал, как это водится в принципиальном споре, самый вульгарный переход на личности.

Он – ей: «Скряга!». Она – ему: «Оборвыш!» Мировоззренческая полемика закончилась.

Но почему такие страсти вокруг творчества и творческих людей? Может, прав умница Дорн и всё дело в идеализме? «Если в обществе любят артистов и относятся к ним иначе, чем, например, к купцам, то это в порядке вещей. Это – идеализм».

Ведь, и в самом деле, именно писатели и артисты говорят с людьми о душе, любви, – одним словом, о чем-то высоком и прекрасном.

Именно художники ищут ответы на вопросы, имеющие для каждого самое важное значение, потому что касаются они наших духовных запросов. Вот почему с деятельностью творческих людей чаще всего связывается наше представление о чем-то необычном, возвышенном, что так мало похоже на «скуку жизни». Это и обусловливает их особое положение в обществе.

Ноша эта тяжелая, в том мы убедились, когда анализировали «разговоры о литературе» в «Чайке». А какова связь творчества и любви? И почему так тяжела и мучительна она для тех, кто, кажется, для любви просто создан? – Ведь творцы, небожители! О любви только пишут и говорят!

А любовь у героев «Чайки» несчастливая. У всех, у кого она действительно – любовь. Это сильное, загадочное чувство. Ведь нет и не может быть объяснения, почему Маша любит Треплева, а не честного, заботливого, преданного Медведенко. Почему Нина всё сильнее любит Тригорина, чуть, и в самом деле, не погубившего её, а не искренне любящего её Треплева и т. д.

Каждый герой погружен в свои мысли и переживания, он пленник своей любви и в этом плену плохо слышит, а вернее, не слушает другого. Люди замкнуты в своем одиночестве, они жалки и жестоки одновременно. Нуждаясь в поддержке, они тем не менее не принимают протянутой им руки. В полной мере эту тотальную разобщенность отразили чеховские диалоги.

Рассмотрим фрагмент последнего диалога Треплева и Заречной.

"Треплев. ‹…› Душа моя привязана к вам навеки. Разлюбить вас я не в силах…

Нина (растерянно). Зачем он так говорит, зачем он так говорит?

Треплев. Я одинок, не согрет ничьей привязанностью ‹…›Останьтесь здесь, Нина, умоляю вас, или позвольте мне уехать с вами! (Нина быстро надевает шляпу и тальму) Нина, зачем? Бога ради, Нина… (Смотрит, как она одевается; пауза)

Нина. Лошади мои стоят у калитки. Не провожайте, я сама дойду…(Сквозь слезы) Дайте воды…»