Антон Павлович Чехов в школе - стр. 51

Скоро Алёхин понял, что глубоко и нежно любит Анну Алексеевну, жену Лугановича. Она тоже полюбила его.

Как быть? «Я любил нежно, глубоко, но я рассуждал, я спрашивал себя, к чему может повести наша любовь, если у нас не хватит сил бороться с нею; мне казалось невероятным, что эта моя тихая, грустная любовь вдруг грубо оборвет счастливое течение жизни её мужа, детей, всего этого дома, где меня так любили и где мне так верили. Честно ли это? ¼Куда бы я мог увести её? ¼И она, по-видимому, рассуждала подобным образом. Она думала о муже, о детях, о своей матери, которая любила её мужа, как сына. ¼И её мучил вопрос: принесет ли мне счастье её любовь, не осложнит ли она моей жизни, и без того тяжелой, полной всяких несчастий?» и т. д.

Как видим, вопросы существенные. Может ли серьезный, порядочный человек не задавать их себе? Имеет ли он право ради собственного счастья разрушать жизни дорогих ему людей? Алёхин не смог.

Конечно, он несчастен, потому что личная жизнь у него не сложилась, потому что он потерял женщину по-настоящему дорогую и близкую: Лугановичи через некоторое время переехали в другой город. А он так и остался безвылазно крутиться, как белка в колесе, в своем огромном имении. То, что Анна Алексеевна встретилась в своё время не ему, а Лугановичу, человеку неинтересному и вялому, который, однако, принял как должное своё право быть счастливым, иметь от неё детей, – это, конечно, «ужасная ошибка». Но эта «ошибка» судьбы, и Алёхин не стал её исправлять. Правильно ли он поступил? От чего уберегла его порядочность, которая, как футляром, оградила ситуацию от радикальных перемен? – Бог ему судья. Однако факт остается фактом: именно о частокол «футлярных» вопросов разбилось личное счастье героев.

Можно, конечно, иронизировать над необильным женским умом, можно посмеиваться над абсолютной готовностью жить интересами другого человека, забывая о собственных или даже не имея их вовсе. Но факт остается фактом: способность любить и сопереживать – ценнейшая в человеке. Именно ею в полной мере природа одарила женщину. Перефразировав Толстого, можно сказать, что Ольга Семеновна Племянникова «не удостаивала быть умной». Только любовь что-то значила для неё, только она наполняла смыслом её существование, только под влиянием любви Оленька хорошела, молодела да и умнела тоже (по-своему, конечно). И как бы ни посмеивались над ней соседи за очевидную непоследовательность её высказываний и слепой характер её привязанностей, – несомненно одно: для людей она – «душечка», «матушка», «Оленька», – все «пассии» её любили и были с ней вполне счастливы.