Антимир: иллюзия света - стр. 12
Хотя, честно признаюсь, во всём этом самая большая заслуга моей жены Жени, которая уговорила на этот шаг своих родителей. Особенно трудно было с Игорем Ивановичем, который долго упирался и мялся, опасаясь нежелательных последствий.
К их облегчению и к моей радости, всё прошло культурно, благопристойно и даже относительно массово. Человек сто собралось на мой клич, подходили, сновавшие туда-сюда, любопытные студенты. А ещё с проспекта, завидев толпу, с опаской подходили не менее любопытные прохожие.
Лишь один молодой человек, если и студент, то бывший, задал не то чтобы провокационный, но не совсем корректный вопрос:
– Как вы лично относитесь к тотальной слежке? – Он широко махнул рукой вверх, указывая на летающих в автономном режиме дронов. – На улицах, в общественном транспорте, в домах, на предприятиях, в подъездах, на этажах, в интернете, в телефонах?
Я, не смутившись и ничуть не обидевшись, как можно мягче ответил:
– А как вы относитесь к асфальтированным и ухоженным улицам? К общественному транспорту? К предприятиям? К интернету? К мобильной связи? К домам, многоэтажным и многоквартирным?
Ждать, когда оппонент подыщет ответ, я не стал:
– Мы получаем побочный эффект того, к чему стремимся. Это всё следствие научно-технического прогресса и устойчивого человеческого стремления управлять себе подобными при полном отсутствии нравственных тормозов. Нами движет не любовь и доброта, а честолюбие и алчность. Человек желает подчинить человека. Директор – рабочих, президент – народ, страна – страну. Мы сначала изобрели и применили атомную бомбу, а уже потом – атомную электростанцию.
На этом дискуссия закончилась. После развёрнутой аннотации своей книги и дружеской беседы, я присел на стул и приступил к автограф-сессии и инскрипту.
Я не вхожу в когорту известных и популярных авторов, поэтому любопытных было намного больше, чем покупателей книги, даже с инскриптом. Если бы я был богатым, я бы свою книгу дарил. Но мне хотелось покрыть хотя бы часть расходов, потраченных на её издание. Рынок. Без рекламы и протекции и раньше было не пробиться, а теперь и подавно. А это всё деньги. А ещё у каждого писателя своя высота. Но я верил, что мой путь к вершине только в начале. Я ещё у подножия горы. Я надеялся, что планка моего творческого прыжка будет подниматься вверх.
Но для меня и в тот день уже был успех. 50 экземпляров, взятые с собой, были проданы. Рассчитывая на лучшее, но готовый к худшему, я был почти счастлив. Творчески счастлив.
И вот, когда почти все разошлись, а я, подписав последнюю книгу, собрался встать и приступить к зачистке торгового места, внезапно услышал тираду, заставившую меня вновь опуститься на стул и поднять голову: