Антим 2. Танцы на костях - стр. 9
Внезапно огненная гусеница вскинула правую руку и Иован понял, что она собирается произнести заклинание. Он даже узнал его по характерно сложенным пальцам, вот только плеть инферно так и не появилась, а на груди девушки что-то отрывисто щелкнуло, и хрупкая фигура стала медленно заваливаться набок.
Иован знал, – злость неважный союзник в бою, потому как она мешала мыслить трезво. Вот только в его душе кипела самая настоящая ярость, являвшаяся порой куда более грозным оружием чем тот же меч или даже взрывной заряд.
Он с силой распахнул полы своего плаща сбрасывая невидимость, и первый противник получил тяжелый стальной болт в лицо. Отброшенный в сторону арбалет не успел еще коснуться темного пепла, когда метательный нож впился в горло самому дальнему бойцу, имевшему при себе щит.
Вторым ножом Иован промазал, но нужно было не растерять преимущества внезапности, потому мужчина рванулся с места, выхватывая из ножен меч.
Патрульные Рейха стояли, разинув рты.
Но оно и понятно, одно дело преследовать беззащитную девушку, а совсем другое, когда на тебя несется материализовавшийся из воздуха воин, размахивающий сталью клинка.
Еще один солдат лишился жизни, пытаясь неуклюже защититься, однако оставшиеся трое бойцов наконец осознали, что их группа сократилась уже на вполовину и рисковала вскоре вовсе превратиться в шесть коротких строчек отчета боевых потерь.
Они двинулись навстречу Иовану, но он, напротив, остановился и, опустив оружие, выкрикнул на рейском:
– Все сюда! Их здесь только двое! – затем он выхватил из нагрудного кармана последний метательный нож и сравнял количество живых бойцов с только что озвученным.
Рейховцы дрогнули и попятились, совершив при этом страшную ошибку. Иован рванулся к ближайшему и после короткого финта вонзил ему меч прямо в сердце. Последний патрульный встретил свою смерть уже стоя к ней спиной, и медленно осел на пепел, бестолково хватаясь руками за пронзенную сталью шею.
Ассиец, однако, чувствовал, что пока не победил, потому как главная его цель все еще лежала в стороне не шелохнувшись. Из груди огненной гусеницы вырывались сдавленные стоны. Иован склонился над девушкой, силясь понять, чем может сейчас помочь.
Она смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами, а ее пальцы исступленно царапали кожу на груди, чуть ниже ключиц. Иован догадался, что девушке не удается сделать вдох.
Тогда он одной рукой плотно зажал ей нос, а второй взялся за подбородок. Сделал глубокий вдох и плотно прильнув к губам, резко выдохнул. Получилось плохо, потому как девушка сперва не разомкнула толком рот, однако она поняла его намерения и в следующую попытку уже сама старалась помочь.