Антидот. Сборник - стр. 6
– Ну что, товарищ старший сержант, давно ты в… нашем… бизнесе? – спросил он первым делом.
– Прилично, – соврал я, постаравшись произнести это как можно солиднее. Чтобы не пришлось уточнять при следующем вопросе. Вернее, чтоб этот вопрос вообще не прозвучал.
У нас так: не стоит всегда говорить правду – не факт, что зачтётся правильно. А лучше вообще говорить мало. Помалкивать.
Но Кулёк про это похоже забыл. То ли он действительно был рад неожиданной встрече? То ли заимел какие-то виды на меня? Других резонов я просчитать не мог.
– Сколько лет не виделись? –неожиданно принялся он обниматься. – Тридцать? Меньше? Ну да. Один хрен, до фига!
Судя по всему, изменился за это время Кулёк не сильно. Такого хитрожопого бойца, как Боря Кульницкий, я никогда не видел. Придали нам его во взвод сопровождения перед самой поездкой. Мы традиционно, не торопясь, в предвкушении, два дня готовили свой вагон: колотили нары и столы-лавки, получали довольствие и документы. А этого…недочерпака…пристегнули к моему подразделению вечером в ночь выезда. Без оружия, без харчей. Без нихера. Просто как усиливающий довесок. Как простодушно рассказал нам Боря-Кулёк, накануне его предприимчивая мама из советской торговли о чем-то договорилась с комбатом. Рос Боря без отца, и мама умела договариваться.
«Приехала с двумя сумками, – сказал Боря, – уехала без сумок и довольная. Два раза билет меняла».
Наверное, достигать соглашения с нашим видным комбатом ушлой маме ещё и понравилось. Во всяком случае, Пименов лично припёрся на отправку в два ночи, чего никогда не делал, и отозвав меня в сторону, оскалившись, сказал негромко: «Ты, сержант, с этим крапивным семенем поосторожнее. Понял меня?»
Я пробормотал что-то типа «так точно», но так до конца и не въехал. То ли опасаться этого Борика, то ли опасать? Пасти, так сказать. Хотя вот это слово закрывает и ту и другую позиции. Значит, будем пасти.
Я не был удивлен, что «блатного» солдатика воткнули именно ко мне.
Во-первых, дедовщины (в том понятии, как ее расписывали распоясавшиеся при Горбачёве газеты) у меня не было. Звездюлей отхватывали все. Соответственно личным заслугам, а не капризам старослужащих. И раздавал их я, а не все подряд. И как комод, а не просто так, по зову души.
Во-вторых, именно мы, овэсвэгэшники, регулярно выезжали за пределы части, сопровождая вагоны с реактивными снарядами почти до афганской границы. А для солдат нашего батальона, как и большинства остальных, даже сходить в увольнение считалось редким, почти несбыточным, счастьем.
Поэтому коллектив был спаянный, притёршийся. Терять возможность разглядывать гражданскую жизнь под стук вагонных колёс (задолго до грохота дембельского поезда) никто не желал. Да и других интересных возможностей, недоступных на арсенале, была масса.