Антарктида: Четвертый рейх - стр. 29
– Иначе мы не называли бы его Пенемюнденским Умником, – заметил Скорцени, не обращая внимания на то, что Браун как-то слишком уж поспешно заговорил о своем коллеге в прошедшем времени. – Однако обратимся к нашему летающему колесу.
– Оно так и не взлетело. Поднялось всего на два-три метра над испытательным полигоном и грохнулось на землю.
– Но все-таки поднялось. А вы говорите: «Не взлетело»!
Впервые за все то время, которое они общались, Браун взглянул на Скорцени с нескрываемым интересом.
– Знаете, мне нравится, что вы подходите к проблеме дисколетов именно так, как вы это делаете. Даже пять сантиметров над землей для такого диковинного аппарата – уже полет!
– А что вам мешает относиться к этой проблеме с таких же позиций?
– Высокие инспекции из различных инстанций. Все они требуют немедленно дать им на вооружение некое, доселе невиданное, оружие возмездия, а всякую неудачу на пути к его созданию расценивают как окончательный крах, бездарность ученых, а то и вредительство.
– Можете считать, дорогой штурмбаннфюрер Браун, что отныне все инспекции отменяются. Инспектировать вас буду только я как офицер СД, отвечающий за разработку оружия особого назначения. Однако – к делу… Что произошло с пилотом этого диска?
– Он уцелел, больше пострадав от вибрации, нежели от падения. Жуткая вибрация – бич данной машины. Кстати, собирали мы этот аппарат в Чехии, на заводе «Ческо Морава», и испытывали на его полигоне.
– Никогда не сомневался, что чехи – технически наиболее подготовленная нация. После германской.
– Если бы только они не оставались при этом чехами.
– Вы безжалостны, Браун.
– Второй аппарат достигал почти семи метров в диаметре, расчетная горизонтальная скорость его порядка семисот километров в час, взлетно-посадочная – шестьдесят. И всего один пилот. Высота, на которую сумел подняться этот дисколет незначительна. При полете отмечалась крайняя неустойчивость.
– Считаете, что теоретически, еще до строительства аппарата, при его проектировании, все эти недостатки учесть невозможно было?
– Мне не хотелось бы давать оценки своим коллегам.
– Вы обязаны это делать, Браун. Иначе кому нужен такой технический директор ракетного центра?
– Кое-что, конечно, можно было предусмотреть. Но ведь когда конструктор подпадает под магнетизм собственного изобретения, он перестает критически оценивать многие свои технические решения, а главное, поскорее стремится воплотить свои фантазии в реальный аппарат.
– Какой в этом смысл? При неудаче он ведь может потерять право на дальнейшую разработку.
– И все-таки решаются, – мстительно улыбнулся барон фон Браун. – Наверное, опасаются, что их тоже постигнет судьба Небеля. И они так никогда и не увидят свое детище воплощенным в металле.