Аномальная зона - стр. 61
Опять выпили, не закусывая. Пилот в вертолёте, безучастно смотревший перед собой, обернулся вдруг и указал большим пальцем вниз:
– Гиблая падь! Сделаю круг – и домой!
Все припали к иллюминаторам. Под стрекочущей надсадно машиной расстилалась зелёным ковром тайга с редкими проплешинами болот и вздымающимися то тут, то там волнами сопок.
– Опуститесь пониже, пожалуйста! – крикнул Соколовский пилоту. – Мы отдадим нашему другу и учителю наш последний долг…
– Садиться не могу! – проорал в ответ пилот. – Там сплошной бурелом, болота. Зависну на пару минут, а вы дверь осторожнее открывайте, да смотрите не вывалитесь!
Профессор встал, держа перед собой урну. Все пассажиры вертолета тоже поднялись со своих мест, застыли, склонив головы, преисполненные осознанием торжественности момента.
– Друзья! Коллеги! Единомышленники! – с чувством произнёс Соколовский. – Сегодня мы с вами, исполняя волю покойного академика Великанова, который был, не боюсь преувеличения, умом, честью и совестью нашей эпохи, возвращаем его прах земле. Той земле, на которой на его долю выпали безмерные страдания, земле, в которой нашли свой последний приют тысячи его товарищей, ставших жертвой кровавого деспотического режима. Им не удалось дожить до светлого дня свободы. А нам, друзья, удалось. Во многом благодаря их несгибаемой стойкости и героизму, ставших для нас примером мужественной борьбы за правое дело… – Профессор приподнял очки, утёр набежавшие слёзы рукавом. – Почётную обязанность развеять прах Иннокения Наумовича Великанова мы поручаем его ближайшему сподвижнику и ученику Эдуарду Аркадьевичу Марципанову. Пусть будет пухом нашему великому современнику эта суровая и негостеприимная земля Гиблой пади! Прошу вас, Эдуард Аркадьевич!
Соколовский передал урну Марципанову. Тот кивнул с достоинством и благодарностью, принял металлический сосуд, осторожно снял крышку и, повертев её в руках, сунул себе в карман. Потом шагнул к двери, потянул ручку, распахнул резко. В тёплое, обжитое нутро вертолёта с грохотом двигателя ворвался плотный поток спрессованного винтами воздуха, толкнул правозащитника в грудь. Держась левой рукой за дюралевый поручень у дверцы, Эдуард Аркадьевич, подавшись вперёд и преодолевая сопротивление ветра, сыпанул содержимое урны за борт.
Отброшенная назад вихрем воздуха мелкая взвесь соли мгновенно тысячей иголок вонзилась ему в глаза. Взвизгнув от невыносимой рези, Марципанов рефлекторно отпустил поручень и прикрыл руками лицо. Потерял равновесие и ухнул, не успев понять, что с ним случилось, в открытую дверцу. Он летел, беспомощно кувыркаясь в воздухе, навстречу ощетинившейся острыми верхушками сосен земле, которая приближалась стремительно и неотвратимо.