Аномалия души - стр. 26
– А кто?
Наталья попыталась усмехнуться, но её натянутая усмешка тут же сменилась гримасой полубезумного напряжения.
Во мне заиграло негодование.
– У кого хватило подлости так злобно подшутить?
Наталья пожала плечами. Я воинственно упёр руки в боки.
– Эх, попадись мне эта сволочь! Ну что за народ!
Моя курортная знакомая поднялась со стула, но, не сделав и трёх шагов, стала беспомощно оседать на пол. Я едва успел её подхватить.
Уложив хозяйку на диван, я сходил в ванную и принёс оттуда полотенце, смоченное холодной водой.
– Спасибо, – слабо улыбнулась Наталья, приложив его ко лбу. – Что-то мне нехорошо. Что-то я немного расклеилась.
Я ободряюще улыбнулся.
– Ничего страшного. Скорее всего, это просто запоздалая реакция на шок.
Я, конечно, не был специалистом в области психиатрии. Но я знал, что такое не редкость. Что болезненная реакция человеческого организма на сильный нервный стресс может проявиться не сразу. Что естественная природная эмоциональная защита какое-то время удерживает её от полного выплеска наружу. Но эта защита очень хрупка. Достаточно одного мало-мальски серьёзного удара, чтобы она раскололась, как яичная скорлупа.
– Тебе лучше сегодня никуда не выходить, – порекомендовал я, с ненавистью думая о том злыдне, у которого хватило скотства на такой выкрутас.
– Нет, нет, – обеспокоенно возразила Наталья. – Я сейчас немного полежу и пойду. В этой милиции и не почешутся, если их не пнуть.
Во мне вспыхнул рыцарский огонь.
– Ты останешься дома, а в милицию схожу я и, уж поверь, пну их не хуже тебя. А может, даже и лучше.
– Не вздумай! – запротестовала Наталья.
Моя инициатива почему-то её обеспокоила. Она пробовала меня отговорить, но я был непреклонен.
– Я пойду, а ты останешься здесь.
– Ладно, – наконец сдалась она. – Только ты не мог бы в дополнение к этому сделать ещё одно важное дело?
– Какое?
– Загляни в магазин, забери у Карасёвой выручку и узнай про товарные остатки. Но много с ней не болтай. Она баба любопытная, сплетничная. Что ни скажешь – сразу разлетится по городу. Нечего всем всё про нас знать.
– Хорошо, – пообещал я и, наскоро одевшись, выбежал из дома.
Дождь стих. Яростно зашвырнув носком ботинка в траву валявшийся на крыльце кусок верёвки, я стёр подошвой введшую меня в заблуждение надпись и направился к калитке.
– Размазня ты, а не сторож! – бросил я, проходя мимо будки, Нигеру. – Проворонил ночью чужого!
Пёс поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах светилась такая выразительная боль, что моё сердце сжалось. Мне стало неловко от своего выпада. Я остановился и присел на корточки.