Анна Иоанновна - стр. 92
Своей карьере Миних был обязан прежде всего Остерману, с которым в конце 1720-х – начале 1730-х годов находился в дружеских отношениях. Андрей Иванович усердно хлопотал о пожалованиях Миниху перед Екатериной I, Петром II и Анной Иоанновной. Миних принимал хлопоты друга как должное, безотказно получал просимые денежные вознаграждения и поместья и до времени довольствовался скромной ролью строителя Ладожского канала, начальника артиллерии русской армии, шефа кадетского корпуса и полковника Ладожского и Кирасирского полков. Милости, посыпавшиеся на Миниха в 1732 году, вскружили ему голову настолько, что он решился на открытый выпад против своего друга Остермана. К удивлению современников, фельдмаршал отважился придерживаться взглядов, противоположных взглядам Остермана: вице-канцлер выступал противником утверждения на польском троне ставленника французского короля Станислава Лещинского, в то время как Миних осмелился его поддерживать. Противостояние бывших друзей усилилось после того, как Миних, вопреки желанию вице-канцлера, добился зачисления в Иностранную коллегию своего брата.
Фельдмаршал, как и следовало ожидать, проиграл единоборство с более опытным интриганом вице-канцлером, сумевшим обуздать притязания зарвавшегося бывшего друга, использовав влияние могущественного фаворита: Андрей Иванович в привычной для себя манере исподволь настраивал Бирона против Миниха и в конце концов достиг своей цели сообщением, что Миних неодобрительно о нем отзывался. Этого было достаточно, чтобы вызвать гнев фаворита, ранее покровительствовавшего Миниху, так как, по словам Маньяна, намеревался «сосредоточить власть над русскими войсками в руках верного человека»[124].
Усилия Остермана увенчались успехом. Еще 13 мая 1732 года саксонский министр при русском дворе Лефорт извещал свой двор: «Граф Бирон сам признался мне, что удивляется его (Миниха. – Н. П.) образу действий и сожалеет все, что сделал для этого хамелеона, у которого ложь должна заменять правду».
Недовольство, вызванное самоуправством и заносчивостью Миниха, распространилось среди различных кругов столичного общества. Купечество, в частности, было раздражено тем, что генерал-губернатор отправил отряды солдат на купеческие склады и в их дома для проверки, уплачена ли пошлина за хранимые товары.
Говоря по правде, Лефорт и Маньян выдавали желаемое за действительное, преувеличивая степень утраты Минихом влияния при дворе: должность генерал-фельдцейхмейстера Миних потерял в 1735 году, сохранив за собой три ключевых поста – президента Военной коллегии, генерал-губернатора столичного города, главнокомандующего русской армией во время русско-турецкой войны и право отправлять реляции в адрес не Кабинета министров, а императрице.