Анна Иоанновна - стр. 25
Два десятилетия Голицын тянул лямку киевского губернатора, пока наконец в связи с организацией коллегий не был назначен президентом Камер-коллегии – на должность более высокую, но не первостепенной важности, ибо Камер-коллегия не относилась к числу трех первейших: Военной, Адмиралтейской, Иностранных дел.
Руководство Камер-коллегией стало трамплином для занятия более престижного поста – при Екатерине I в 1726 году он был введен в состав Верховного тайного совета. Но и на этой высокой должности он не чувствовал себя комфортно, ибо в новом учреждении хозяйничали безродный А. Д. Меншиков, иноземец А. И. Остерман и лица, не располагавшие правом хвастаться своими знатными предками: П. А. Толстой, Г. И. Головкин, Ф. М. Апраксин.
Со смертью Петра II, по мнению Дмитрия Михайловича, наступил его звездный час, когда в полной мере могли осуществиться честолюбивые мечты аристократа и раскрыться его дарования и знания. Именно ему принадлежала решающая роль в определении кандидата на осиротевший трон. Голицын с ходу отклонил кандидатуру Екатерины Долгорукой, считая, что она не имела никаких прав на престол, ибо была всего лишь «помолвлена, но не обручена».
Потенциальных кандидаток на трон было пять. Одна из них – бабка умершего императора, первая супруга Петра Великого, заточенная им в монастырскую келью, где она провела свыше трех десятилетий.
В 1727 году инокиня Елена обратилась с просьбой к Меншикову перевести ее в Москву в Новодевичий монастырь и определить «нескудное содержание в пище и в прочем и снабдить бы меня надлежащим числом служителей». Просьба осталась без ответа, но 2 сентября 1727 года ее все же поселили в Новодевичьем монастыре.
Коренные перемены в жизни инокини Елены наступили 9 февраля 1728 года, когда по указу вступившего на престол Петра II инокине вернули светское имя Евдокии Лопухиной, стали содержать «по своему великому достоинству со всеми удовольствиями». Внук щедро окружил бабку заботой: определил на ее содержание 11 139 душ крепостных крестьян, с которых ежегодно собиралось 5564 рубля, утвердил огромный штат придворных. Доход ее с 1 января 1730 года по 1 января 1731 года составил 57 200 рублей. Погреба и башни Новодевичьего монастыря были заполнены яствами и бочками французских вин. Одного заботливый внук не мог возвратить своей бабке – утраченного здоровья: когда ее подвели к постели умершего внука, она, по свидетельству Вестфалена, «вскрикнула и упала в обморок». Она сама отказалась от престола, ссылаясь, по словам того же Вестфалена, «на частые немощи и слабость ума и памяти».