Анна и французский поцелуй - стр. 34

– Что? – удивляюсь я.

– Ту пурвар.

Парень кивает в сторону подушки с изображением единорога и короткой фразой. Это подарок моих бабушки с дедушкой – девиз и герб клана Олифант. Когда-то давным-давно мой дедушка переехал в Америку, чтобы жениться на моей бабушке, и до сих пор сходит с ума по всему шотландскому: он оттуда родом. Нам с Шонни он постоянно покупает вещи в цветах старого шотландского пледа (сине-зеленый фон с черными и белыми полосками). Мое покрывало – тоже его подарок.

– Ну я-то, конечно, понимаю, что это значит. Но ты-то откуда узнал?

– Ту пурвар. Это на французском.

Превосходно. Девиз клана Олифант, который был у меня под головой с самого младенчества, оказывается, написан на ФРАНЦУЗСКОМ, а я даже не в курсе. Спасибо, дедушка. Я выставила себя идиоткой. Но разве я могла догадаться, что шотландский девиз будет написан на французском? Мне казалось, шотландцы ненавидели Францию. Или это были англичане?

Блин, не знаю. Я всегда думала, что он на латыни или другом мертвом языке.

– Это твой брат? – Сент-Клэр кивает на единственную фотографию, которая висит у меня над кроватью.

На снимке Шонни широко улыбается, указывая на одну из маминых подопытных черепах, которая вытянула шею и уже готовится оттяпать ему палец.

Мама исследует особенности репродуктивной деятельности каймановых черепах, поэтому несколько раз в месяц ездит навещать их выводок на реке Чаттахучи. Шонни нравится ездить с ней вместе, а вот я предпочитаю оставаться дома в безопасности. Каймановые черепахи ужасно гадкие.

– Да. Его зовут Шон.

– Шон – скорее ирландское имя. Удивительно для семьи, где так много связано с Шотландией.

Я улыбаюсь:

– Для нас это больная тема. Мама просто влюбилась в это имя, но дедушка – отец моего отца – чуть не откинул копыта, когда его услышал. Он-то предлагал Малкольма, Эвана или Дугала.

Сент-Клэр смеется:

– Сколько брату?

– Семь. Уже во втором классе.

– У вас большая разница в возрасте.

– Ну, либо он получился у родителей случайно, либо это была последняя попытка спасти распадающийся брак. Мне никогда не хватало смелости спросить, как это получилось.

Черт! Не могу поверить, что я это сказала.

Сент-Клэр садится на край кровати:

– Твои родители разведены?

Я стою возле компьютерного кресла, поскольку сесть рядом с Сент-Клэром на кровати не отваживаюсь. Возможно, чуть позже, когда привыкну к его присутствию, я на это решусь. Но не сейчас.

– Да. Папа ушел, когда Шону было шесть месяцев.

– Прости. – Судя по виду Сент-Клэра, он действительно расстроен. – Мои тоже в разводе.

Я вздрагиваю и скрещиваю руки на груди: