Анна. Хозяйка гостиницы - стр. 1

Анна минуту сидела неподвижно, пытаясь переварить только что услышанное, а затем безудержно расхохоталась. Это был совсем не веселый, а скорее истерический смех. Нотариус, пожилой мужчина, который сидел напротив, спокойно подождал пока приступ закончиться и тогда только заговорил.

– Вы поняли все из того, что я вам только что сказал? Может быть, есть какие-то вопросы?

– Нет, все более чем понятно. Непонятно только, что мне теперь делать? – Анна вытерла платком слезы, выступившие на ее глазах.

– Для начала вы должны поставить свои подписи на этих документах, – он положил перед ней стопку бумаг и вложил в руку ручку. – А затем, в течение недели, деньги поступят на счет, который я надеюсь, вы мне укажите в этом договоре. Отчеты о расходах требуются ежемесячно. В права владения вы вступаете в ту же минуту когда поставите свою подпись. Что до того, что вам делать дальше – это уже придется решать вам самой. Только помните об условиях.

Анна, молча, подписала все необходимое и вышла из здания на улицу. От пережитого шока она не сразу сообразила, в какой части города находится. «Нужно вызвать такси» – подумала Анна, но домой не хотелось. Сейчас там она не сможет побыть в тишине, а ей просто необходимо было осознать все, что произошло в течение последнего часа. Женщина плотнее закуталась в старое пальто и пошла пешком. Была середина весны, теплый май еще не вступил в свои права, сырой промозглый ветер пробирал насквозь. Но как не странно холод прояснял мысли. А Анне было о чем подумать и что вспомнить. Сегодня ее жизнь неожиданно сделала крутой поворот. Она уже не надеялась на то, что ее тихая, размеренная, тоскливая жизнь может измениться. И вдруг такое…

Ее дядя, единственный оставшийся в живых родственник, двоюродный брат ее матери, умер и оставил ей огромный дом на берегу реки с пирсом и, кажется, с катером. Когда вчера ей позвонил нотариус, она не сразу поняла, о каком наследстве может идти речь. Женщина просто решила, что это глупая шутка и только ради любопытства согласилась на встречу.

Нет, конечно, Анна знала, что у нее есть родня, но уже давным-давно перестала считать ее таковой. Когда-то, сразу же после смерти мамы, она пыталась встретиться с так называемым родственничком. Но ее шестнадцатилетнюю, растерянную и убитую горем девушку даже на порог не пустили. На ее просьбу ответили, что господин Прохоров не знает ни о каких дальних родственниках и не собирается с ней встречаться.

Особых надежд на встречу Анна, тогда и не возлагала, но думала, что вдруг дядя поможет ей хотя бы с работой – все-таки не чужие. Хотя, Анна уже тогда знала из рассказов матери, кто такой этот господин Прохоров. Босс мафии, отец криминала, пахан, вор в законе – эти понятия, появившиеся в девяностые годы прошлого столетия, все подходили к этому человеку. Во время перестройки Прохор, под этим именем он был известен всему городу, зарабатывал миллионы на игорном бизнесе и торговле наркотиками. Об этом знали все, но криминальный авторитет так крепко сидел на своем месте, что несмотря на смену режимов оставался недосягаемым для правоохранительных органов.

Семьи у дядя никогда не было. И наивная, отчаявшаяся шестнадцатилетняя дурочка, какой была тогда Анна, подумала, что он обрадуется племяннице. Это стало первым, но далеко не единственным горьким разочарованием в ее жизни.

Отца Анна не знала, и если честно, не страдала от этого. Ее воспитывала мама – хрупкая болезненная женщина, единственным богатством которой было доброе сердце и ранимая душа. Мама Анны работала библиотекарем и жила в мире книг и иллюзий. Она была невысокой, худощавой, черты лица были простыми, но вот глаза… Анне всегда нравились мамины глаза. В них было столько доброты, теплоты и ласки, что казалось, эти чувства не помещались в ее хрупком теле и выплескивались на все вокруг.

Приходя с работы домой и попадая в жесткий, уродливый мир общежития, она все равно не замечала ничего плохого вокруг, ни бедности, ни наглости, ни грубости. Ее вера в хорошее поражала даже отъявленных негодяев. И хотя ее добротой часто пользовались в корыстных целях, она не переставала любить весь мир.