Анна. Биография самой влиятельной женщины Vogue - стр. 15

. Исключением была его фирменная фраза, произносимая как одно слово, если кто-то допустил ошибку: «Радивсегосвятоговследующийразсделайвсеправильно!»^>lxxxiii Когда авторы приходили в его огромный офис, чтобы показать набросок статьи, он усаживал их подальше от своего стола, подпирал лоб рукой и читал всю статью, не произнося ни слова, заставляя сотрудника нервничать и чувствовать себя максимально некомфортно. Сотрудники – мужчины средних лет, обращавшиеся к Чарльзу «сэр», съеживались от страха на ежедневных встречах, когда он рвал выпуски предыдущего дня и требовал сказать ему, почему одна статья резко обрывается, а другая похоронена. Когда он проходил мимо рабочих мест, рассказывала Брейфилд, «он был настолько пугающим, что люди пригибались к столам, как пшеница под ветром. Они съеживались за печатными машинками от исходящего от него ощущения власти»^>lxxxiv. Сотрудники приходили в восторг, если под их статьей он оставлял одно лишь слово «великолепно»^>lxxxv.

Но каким бы наводящим ужас ни был Чарльз, он вызывал уважение, и сотрудники хотели ему угодить. «Он завораживал, и мы все были очарованы им», – сказала Вэлери Гроув, писавшая для него^>lxxxvi. Несмотря на то каким он выглядел в глазах других, Анна считала отца «сердечным и замечательным» и не понимала, почему на работе его прозвали «Ледяной Чарли». «Это не имело ничего общего с тем, каким человеком он был», – сказала она^>lxxxvii. Впоследствии Анна вызывала у многих такое же ощущение.

Вне работы Чарльз не казался таким грозным, особенно на званых ужинах. Он любил сплетни, и достаточно часто история о знакомом вызывала у него неожиданно громкий и довольный смех. По вечерам они с Нони часто оставляли детей с няней^>lxxxviii и уходили на вечеринки, в театр или в оперу. Чарльз считал, что появление в обществе было обязательной частью его работы.

Успешный редактор, полагал он, обязан «принимать больше приглашений, чем ему хочется, и знать больше людей, чем ему нравится»^>lxxxix. В конце концов Нони стала выходить в свет реже, и Чарльз посещал мероприятия без нее^>xc.

Хотя сотрудники считали успех Чарльза абсолютно заслуженным, поговаривали, что его карьера – это награда за его стоицизм, уровень военной дисциплины, который сотрудники называли «винтурианским»: сдержать поток слез, справиться с шоком и продолжать работать, как будто только что не случился самый страшный кошмар любого родителя. Сотрудники Чарльза впоследствии заметят такую же пуленепробиваемую дисциплину у его старшей дочери^>xci.

И все же было бы ошибкой утверждать, что подход Анны к работе был исключительно результатом влияния ее отца. Шлезингер описывал Нони как «яркую, остроумную и критичную», «легко подмечавшую слабости других», отмечал ее цинизм как «форму самозащиты, потому что я считаю, что она была в высшей степени уязвимой». И все же он добавил: «С ней было очень весело, если вы не становились ее мишенью»