Англо-бурская война. 1899-1902 - стр. 51

Отряд состоял из двух эскадронов гусар, одной роты конной пехоты Дублинского фузилерского полка и одной части конной пехоты полка Королевских стрелков – в целом около двух сотен человек. Несколько часов их интенсивно обстреливали, многих убили и ранили. Буры подтянули пушки и открыли огонь по ферме. В 4 часа 30 минут отряд, находясь в абсолютно безнадежном положении, сложил оружие. У них кончились боеприпасы, многие лошади в панике разбежались, кавалеристов окружали превосходящие силы врага, поэтому решение выживших сдаться ничуть не позорно. Однако действия, которые привели к столь критическому положению, могут быть подвергнуты критике. Эти люди стали авангардом значительной массы униженных и уязвленных в самое сердце солдат, которым суждено было сойтись в столице нашего смелого и хитроумного врага. Остатки 18-го гусарского полка под командованием майора Нокса отделили от основных сил и выслали через тыл буров. Они попали в сходную ситуацию, но сумели выйти из трудного положения, потеряв шесть человек убитыми и десять ранеными. Усилия кавалеристов отнюдь не пропали даром, поскольку в течение дня они отвлекали на себя значительные силы буров и смогли привести с собой нескольких пленных.

Сражение при Талана-Хилле тактически закончилось победой, а стратегически – поражением. Это была грубая фронтальная атака без какой-либо попытки даже ложного флангового удара, однако героизм бойцов (от генерала до рядового) позволил довести дело до конца. Войска находились в столь невыгодной позиции, что единственная польза, которую они могли извлечь из своей победы, состояла в том, чтобы прикрыть собственное отступление. Туда сосредотачивались бурские солдаты со всех точек, а наши уже поняли, что буры располагают более мощными орудиями. Преимущество буров в артиллерии стало еще очевиднее на следующий день – 21 октября. Войска, накануне вечером оставившие захваченную ими бесполезную высоту, двигались к новой позиции на дальней стороне железной дороги. В четыре часа дня на отдаленном холме за пределами досягаемости британской артиллерией выдвинулось тяжелое орудие и открыло огонь по нашему лагерю. Это было первое появление большого «крезо». Погибли офицер и несколько рядовых из Лестерского полка, а также люди из немногих оставшихся у нас кавалеристов. Позиция совершенно очевидно стала неприемлемой. По этой причине в два часа утра 22 октября все силы были передислоцированы в пункт к югу от городка Данди. В тот же день провели разведку в направлении станции Гленко. Обнаружилось, что все дороги прочно заняты, и небольшая армия походным порядком выступила обратно на исходную позицию. Командование перешло к полковнику Юлу, который справедливо рассудил, что его люди опасно и бессмысленно уязвимы. Он посчитал разумным отступить, если это еще возможно, соединиться с основными силами в Ледисмите, даже притом что придется оставить двести больных и раненых. Они лежали вместе с генералом Саймонсом в госпитале в Данди. Такой шаг являлся болезненной необходимостью, и никто из изучавших ситуацию не может усомниться в мудрости решения Юла. Отступление было нелегкой задачей: марш примерно в шестьдесят-семьдесят миль через суровую местность с давящим со всех сторон врагом. Успешное завершение отступления без потерь и сохранения боевого духа войск, несомненно, столь же достойное военное достижение, как и любая из наших начальных побед. Юлу удалось совершить свой рискованный маневр. Помощь активно оказывал Джорж Уайт, который вел боевые действия в Эландслаагте и Ритфонтейне, чтобы не позволить перекрыть отряду путь. Маршем искусно руководил полковник Дартнелл из натальской полиции. 23 октября они были в Бейте, 24-го – в Вашбанк-Спруите, 25-го – в Сандей-Ривере. На следующее утро промокшие под дождем, покрытые грязью, усталые как собаки, но очень радостные солдаты вошли в Ледисмит под приветственные крики товарищей. Сражение, шесть дней без нормального сна, четыре дня без нормальной еды, а затем переход в тридцать две мили без отдыха по сложной местности под проливным дождем – вот рекорд колонны из Данди. Солдаты сражались и победили, потратили все силы и в результате добрались до места, которого им не следовало покидать. Однако их стойкость не была напрасной. Геройские поступки никогда не проходят бесследно. Как легкая дивизия, преодолев дополнительные шестьдесят-семьдесят миль, чтобы присутствовать при Талавере, они оставили по себе добрую память и дали образец для подражания. Это много важнее, чем успех. Именно предания о таких испытаниях и стойкости дают силу другим людям в будущем совершать подобные подвиги.