Ангелы Ойкумены - стр. 29
Сойтись с гематрийским полковником в транс-реальности. Получить ответы на вопросы, грозящие выжечь мозг изнутри. Найти решение проблемы государственной важности… Не справлюсь, беззвучно вопил Крисп. Облажаюсь! Подведу всю расу!
– У меня есть свое ви́дение ситуации, – Яффе дал молодому человеку время вволю порефлексировать. – Но мне нужен помпилианец с аналитическими навыками, чтобы спрогнозировать ситуацию от лица вашей расы. В одиночку ни вы, ни я не справимся.
Вот она, точка невозврата. Надо делать выбор.
– Фаг вас сожри! Я согласен!
– Я знал, что вы согласитесь.
Алам Яффе поднялся из кресла; коснулся сенсорной панели. С едва слышным шипением крышка раскололась надвое, обе ее половинки скользнули вниз вдоль бортов ванны, открывая взгляду малоаппетитное нутро – все в серо-желтых слизистых потеках плесени куим-сё. Плесень напоминала вкрадчиво шевелящиеся сопли.
Криспа чуть не стошнило.
Гематр невозмутимо стал раздеваться.
Бездна Космоса мигает: сполохи дискотеки в ночном клубе. Меж танцующих светил и туманностей по ламинату гравитационных полей скользит гость, явившийся без приглашения, сгусток волновых сущностей, слитых воедино – коллант. Впереди со стремительностью люстры, падающей на головы публики, вырастает шар планеты. Он надвигается, бездна выворачивается наизнанку – толчок последнего ускорения, вспышка света…
Брызги перламутра в талой воде – небо, облака. Перламутр слипается, превращается в клочья кружевного белья. Над облачной грядой проступают ряды знаков и цифр. Складываются в объемные матрицы, колеблются, тают, возникают снова…
Холмистая степь. Ветер приносит запах полыни, гонит волны травы, треплет волосы, бьет в лицо, заставляя глаза слезиться. Все видится шаржированным, карикатурным, как мимика гематра, прошедшего спецподготовку. Все напоминает детскую анимацию, в том числе и люди.
Людей семеро. Коллант прибыл в пункт назначения, вернувшись в малые тела. Коллантарии оглядываются по сторонам – они кого-то ждут. Из-за ближайшего холма объявляются совсем не те, кого коллантарии рассчитывали увидеть. Семь помпилианцев: пятеро мужчин и две женщины.
На их лицах – равнодушие.
Коллантарии успевают понять, что это значит, но уйти в волну не успевают. Люди замирают друг напротив друга. Нет, не люди: рабовладельцы – напротив ботвы, которая сейчас обратится в рабов.
Мир выцветает, становится монохромным, плоским. Странного вида перегородки рассекают его на части, превращают в пчелиные соты. Внутри каждой ячейки – шестеро. Полудекурия близнецов-помпилианцев: доспехи, шлемы, мечи. И один-одинешенек коллантарий, сам за себя. Сопротивление бесполезно. Участь ботвы – рабство. Так было, есть и пребудет вовеки.