Ангелы над городом. Петербургские сказки. Часть вторая - стр. 24
Вдруг является к нему, как то об вечернюю пору, Негоциант – тот самый из Марбурга. Виноградов уж с устатку задремывал, но Негоцианта сего сразу узнал и вроде как холод -беду от него исходящий почувствовал. А той и говорит, словно они вчера расстались:
– Давеча мы не договорили…Хотя, к обоюдному согласию пришли…
Дмитрий Иванович свой сон то ясно помнит и отца своего немощдного, кой на его защиту пришел! Этот разговор, что ли Негоциант вспоминает?
А сердце то у Виноградова будто кто железными тисками сжимает, голова то как в огне горит, а весь как заледенел. Собрал он всю свою волю да и отвествовал:
– Вы, господин, ошибаетесь! Разговор помню, а к согласию то мы не пришли!
И сразу почудилась Дмитрию Иванович, будто он совсем маленький, отцу в храме на службе помогает – свечу за ним носит, а отец в полном облачении кадилом вмахивает… Видно , что молитву творит – поет, а молитвы не слышно.
Негоциант поморщился брезгливо.
– Я прекрасно понимаю, в каком тяжелом и несправедливом положении находитесь! И странно, что отказываетесь от очевидной выгоды правильного выбора..
– Да что ж тут правильного – душу продать?!
– Да на что она? Что она есть собою – неосязаемая чувствами? Возможно просто выдумка и нет её вовсе!
– Ну, а коли её нет, что же вы её на обмен просите?
– Я помочь вам хочу. А это так – пустяк. Не более , чем традиционный ритуал, реальности под собою не имеющий…
И слышиться Виноградову, что там, у отца на молитве голос окреп – слов то ещё не разобрать, а пение слышится. И видно, что сие Негоцианту сильно как не нравиться! То он мизинцем с длинным ногтем ухо прочищает, то головой трясет.
– Я вижу как вам нынче плохо и, смею заверить, несчастья Ваши станут со временем умножаться. А я предлагаю благополучие, славу и почет, достойный вашему таланту и усердию, в обмен на пустяшную фантазию. Умные люди на такой обмен с готовностью идут! Знали бы вы сколько их!
Ничего на это Виноградов возразить не мог. Хочет крестное знамение сотворить, а рука как свинцом налилась – не поднимается. Только что прошептал губаит помертвелыми: – Господи, заступись, спаси и помилуй… – Да и упал навзничь, точно его по голове ударили. Опомнился – на полу лежит в луже воды. Рабочие вкруг него толпятся.
– Слава Богу, – крестятся, – Опомнился наш Дмитрий Иванович… Это он с устатку, так то ведь не разгибаясь трудиться вовсе нельзя. Жалости к нам начальство не имеет…
– Да это он вчерась выпил лишку…
Поднялся Виноградов, разогнал работяг по работам, а про себя думает:
– Вот ведь как хитро: – расскажи я, что было – подумают это у меня белая горячка.