Ангелы над городом. Петербургские легенды - стр. 16
Должность свою от волшебника полученную, как время приходит, она другой достойной даме передает, а до того смотрительницей в залах сидит. Там ведь теперь музей Эрмитаж и во всех залах казенной службы дамы разного возраста и помоложе и совсем бабушки, строго порядок соблюдают, а какая из них волшебная Повелительница кошек – поди узнай! Не угадаешь! Потому к ним, ко всем с уважением относиться надлежит – неровен час, мало ли что!…
Повелительниц то кошек, за долгие годы, во дворце много сменилось. В какую картину, какая дама по окончании службы ушла и где теперь на полотне пребывает – тоже не узнать никогда. Должно каждая в свою, какая ей милее. А на картинах – все молодые красавицы! Которая Повелительницей кошек в мирской жизни была – угадать невозможно.
Кошки во Зимнем дворце до сих пор живут, числом чуть ли не сто двадцать и казенное жалование на проком им положено. Потому служба у них государственная – от мышей ковры, картины, мебель и прочие исторические ценности сохранять.
Горожане питерские коренные к кошкам завсегда с почтением и благодарностью. Кошки то ведь не токмо дворец, а и весь наш город спасли. Это не сказка, а как есть историческеская быль и правда.
После войны и блокады расплодились в города крысы. Вот, чтобы их вывести, привезли из города Ярославля и иных городов целый поезд кошек, прямо на вокзале вагоны раскрыли – кошек в город выпустили. И кошки прекрасно свою службу исполнили, потому в нашем городе поставлены кошкам памятники в знак от нашей, то есть горожан, им благодарности.
Корабли из Ниена
Жил в Плотницкой слободе на Охте корабельщик, махал топором на Петровской корабельной верфи, что стояла на мысу при впадении реки Охты в Неву. Переселили на эту верфь по цареву указу плотников-корабельщиков из города Архангельска еще при Петре Первом. Поначалу то они вольными плотниками считались, а потом, как то незаметно оказалось, что вроде как теперь они государственные крепостные, к верфи приписанные. Потому никуда им от верфи ходу нет – скажем, родню какую в Архангельске навестить или на отхожий промысел податься. Так меж семьями старинное родство и прервалось. Плотники то не особо горевали – гостевать то рабочему человеку некогда. Однако, родни то стало у семей много как меньше. Оно ничего, покуда все в порядке, а как случись беда – так и кинуться за помощью не к кому.
Вот случилась в городе Петербурге и на Охте болезнь – холера, плотник и жена плотника в три для померли и остался их единственный сынишка Андрюшка – шести годов от роду, сиротой. Приютили его соседи. Люди то неплохие, да все едино – каково у сироты житье, когда в доме у хозяев и своих детишек полно и прибытков то никаких – сами то с хлеба на квас перебиваются. Хоть делились с сиротою поровну, как со своими детьми – а не велик кусок ему доставался. Спал на полу в уголке. На лавке, да на печи – хозяева да другие детишки – таково то плотно размещаются, что только и получается им на боку лежать, да всем вместе про команде на другой бок поворачиваться, а на полу спать хоть и просторнее да холодно. Во все щели, да из под двери сквозняки дуют.