Ангел западного окна - стр. 60

– Ну да, и что же?

– Россия молода. Даже очень молода, считают некоторые из ваших соотечественников. Моложе всех. Но Россия и стара. Невероятно стара. Нам, русским, никто не удивляется. Бывает, мы хнычем, точно малые дети, бывает, нам дела нет до проходящих веков, как трем старцам с серебряными бородами, что жили-были на острове посреди моря…

С подобной заносчивостью я уже сталкивался. Как было удержаться от насмешки?

– Знаю, знаю: народ Божий на земле.

Липотин зловеще скривился:

– Возможно. Ибо в сем мире он игрушка дьявола… Впрочем, мир был и остается единым.

Мне еще больше захотелось высмеять любовь к напыщенной философии чаевников и курильщиков, типично русскую страстишку.

– Мудрость, достойная антиквара! Пространство и время – пустые фикции, что подтверждают предметы старины, древности той или иной эпохи, дожившие до наших дней. Только мы, люди, привязаны к времени и пространству… – Я уже собрался без разбора нанизывать банальность за банальностью, болтать ради болтовни, лишь бы в этом потоке потонули выспренные философемы Липотина, но он, усмехнувшись и как-то по-птичьи дернув головой, прервал мою тираду:

– Возможно, я действительно набрался мудрости от старинных вещей. Тем более что древнейший из всех раритетов, какие мне известны, – это я сам. Я ведь не Липотин, настоящее мое имя – Маски.

Нет слов, способных передать мой испуг. Мысли заволокло густым, вязким туманом. Волнение, вспыхнувшее точно пламя, казалось, было не унять, но, собрав волю в кулак, я заставил себя притвориться, что лишь слегка удивлен и задаю вопрос из досужего любопытства:

– Вам известно это имя? Откуда, Липотин? Знаете, это очень интересно. Понимаете ли, это имя… оно и мне известно.

– Да? – Вот и весь ответ – лицо Липотина было непроницаемо.

– Да. Это имя и его владелец с некоторых пор, признаюсь вам, очень меня занимают.

– С недавних пор, верно? – Липотин ухмыльнулся.

– Ну конечно! – Я начал горячиться. – С тех пор как эти… эти… – Я невольно сделал несколько шагов к письменному столу, на котором высились кипы бумаг – свидетельства моих трудов.

Липотин, заметив мое волнение, конечно, сразу сообразил, что к чему, и заговорил самодовольно, словно получил подтверждение какой-то своей догадке:

– Вы хотите сказать, с тех пор как в вашем распоряжении находятся записки и документы, связанные с жизнью англичанина Джона Ди, известного чернокнижника и фантазера эпохи королевы Елизаветы? Да, да, конечно, Маски этого господина тоже знал.

Я потерял терпение:

– Послушайте, Липотин! Довольно, наконец, морочить мне голову! Я готов отнести на счет вашего характера или желания позабавиться то, что нынче вечером вы вздумали говорить загадками, но каким образом… как вы могли узнать это имя – Маски?